Маклейн ощущал себя зверем, попавшим в ловушку. Продолжая отстреливаться, он отпрыгнул к кабине и, рванув на себя дверь, вырвался в заснеженное помещение, где на полу лежали два трупа.
— Сволочь! Сволочь! — растерянный генерал с окровавленной рукой стрелял в дверь, не надеясь пробить ее, бледнея от бессильной ярости.
— Где он? — ворвался в салон Артур Бакер.
— Там, — кивнул на кабину Эсперансо и тут же набросился на сержанта. — Я не могу поверить! Вас так много, но встречает меня почему-то полицейский-одиночка! — и, развернувшись, пошел к выходу.
Ах ты, ублюдок! Артур поливал дверь из автомата, но та не поддавалась. Идиот! Да она же бронированная! Кой хрен ее пробьет!
Он подскочил к какой-то металлической полосе и с силой вбил ее в скобы по краям двери, надежно заперев ее со стороны салона,
Ну что ж, парень, теперь тебе пришел конец! Сейчас ты отправишься к праотцам!
Генерал вывалился из самолета прямо в сильные руки Гарри. Эсперансо гневно рванулся в сторону — тот неосторожно задел рану.
— Генерал! — Стюарт облегченно вздохнул, увидев его живым, — Как вы?
— Прекрасно, — сдержанно ответил Эсперансо, хотя ему очень хотелось сказать несколько крепких слов, — Не могли как следует подготовиться!
— Где он? — спросил полковник у Артура, который уже спрыгнул на землю.
— В кабине.
— Отлично, — Стюарт оскалился. — Сейчас он отправится в ад! — полковник посмотрел на генерала, но тот уже направился к «джипу». — Эй, Маклейн! — закричал он, обойдя самолет и остановившись перед его носом. — Я считаю, что ты хороший солдат! Сейчас мы устроим тебе настоящие солдатские похороны, достойные тебя!
Он кивнул Артуру и Гарри, которые встали по бокам, и первый нажал курок.
Бгамбгамбгам.
Пули отскакивали от металла, но крушили стекла, которые со звоном обрушивались в кабину сплошным потоком.
— Приготовьте гранаты! — весело, словно разыгрывая перед Эсперансо спектакль, крикнул полковник, приглашая генерала поразвлечься.
В черные дыры с торчащими осколками окон полетели металлические шарики.
Когда террористы стали стрелять, Маклейн бросился к выходу. Он повернул ручку, толкнул дверь плечом, но тщетно. Его заперли, и, пожалуй, крепко.
Загромыхали выстрелы, и сверху посыпались стекла.
Твою мать! Джон присел на корточки, прикрыв голову руками, лихорадочно соображая, что же делать?
— Принимай подарки, Маклейн! — послышался мерзкий голос, вызывающий спазмы в желудке.