— ВАМ РАЗРЕШЕНА ПОСАДКА НА ПОЛОСЕ 1–5. ПОВТОРЯЮ, 1–5.
Генерал Эсперансо отбросил голову назад и судорожно схватился за ворот кителя. Он ловил воздух широко открытым ртом, и из, глотки вырывался жуткий хрип.
О, черт, еще помрет тут! Конвоир, как загипнотизированный, смотрел на генерала, не зная, что же ему делать. Врач в таких перелетах не предусматривался. А первую помощь мог оказать любой из экипажа, да и их обучали всяким приемам. Но сейчас он был на часах…
— Сынок, — задыхаясь простонал Эсперансо, — здесь, в верхнем кармане кителя у меня лекарство. Помоги… — и голова генерала откинулась еще больше.
Хуан Катоне бросился к генералу и трясущимися пальцами попытался расстегнуть пуговицу, никак не попадая в петлю.
Прекрасно, мальчик, прекрасно. Ты добрый парень…
— Спасибо, сынок, — простонал умирающий, и в ту же секунду тонкая цепь, сковывающая руки Эсперансо, захлестнулась на шее солдата.
Хуан рванулся, но было поздно. Он упал на колени, чувствуя, как холодный металл впивается ему в горло, не давая дышать.
Генерал вскочил и рванул на себя все еще сопротивляющееся тело. И снова толкнул локтями в спину, стягивая все туже тощую шею. Раздался отвратительный хруст, и парень повалился на пол с выпученными глазами, рванув за собой генерала. Они упали вместе. И только когда конвоир окончательно затих, Эсперансо ослабил цепь и, размотав ее, тяжело поднялся.
— В этой жизни, сынок, никому нельзя доверять, — запыхавшись пробормотал он, глядя на распростертое у ног тело.
Все остальное не составляло большого труда. Ключи от кандалов висели на поясе часового, заряженный «кольт» 38-гО калибра — в кобуре.
Пока всё хорошо, сынок, все нормально.
Лайл Подор ничего не понимал. У него была четкая инструкция, а команда диспетчера не совпадала с ней. Черт! Ни хрена не могут согласовать свои распоряжения, а тут ломай себе голову, кого слушать.
— Мы же должны были приземлиться на полосу 1–0. Нас там ждут представители… — возразил он, и тут почувствовал холодную сталь у виска.
— Капитан, пожалуйста, следуйте указаниям башни, — тихо проговорил голос за спиной.
Подор повернул голову и скосил глаза. Прямо над ним, сжимая в руке «кольт», возвышался генерал Эсперансо! Без цепей! С вежливой улыбкой на тонких губах, словно радушный хозяин, приглашавший гостей последовать в столовую к шикарно накрытому столу.
— Следуйте указаниям башни, — настойчиво повторил он. Как он освободился, подонок? Солдата, ясное дело, прикончил. Но как? Убийца проклятый. Все никак не напьется кровью, дерьмо!
Спокойный последний полет. Прогулка, мать их! Лайл с ненавистью вспомнил начальника полетов… Привезешь жене что-нибудь из Вашингтона… Привезешь!… Как бы его самого не привезли в деревянном саване.
Лайл нерешительно посмотрел на второго пилота. Крамер кивнул.
— Башня Далласа, хорошо… Мы приземлимся на полосу 1–5.
Эсперансо усмехнулся. Эти кретины считают, что он слепой, только что появившийся на свет котенок. Не замечает, как они перемигиваются! Ну, давай, выродок, что ты там придумал?
В ту же секунду второй пилот вцепился ему в кисть правой руки, пытаясь вырвать пистолет. Недоумок. На что он рассчитывал? На неожиданность? Так генерал не пацан из охраны, которого легко застигнуть врасплох. Бгамбгамбгам… — пистолет харкнул смертью в живот и грудь Крамера. Тот продолжал еще сжимать руку Эсперансо, и одна пуля угодила в боковое стекло. Сразу раздалось шипение. Воздух рвался наружу, и давление резко стало падать.