Джонни: Сам знаю, что новость важная, а если кто-то все еще сомневается в том, что у меня важные новости, я пойду в другое место, где мои новости оценят.
Эйлин: Мы твои новости ценим, ДЖОННИПАТИНМАЙК..
Кейт: В жизни не сомневались, что твои новости важные, ДЖОННИПАТИНМАЙК.
Джонни: Вторая новость такая: гусь Джека Эллери ущипнул кошку Пэта Бреннана за хвост, и кошке было больно, а Джек Эллери даже не извинился за своего гуся, и теперь Пэтти Бреннан терпеть не может Джека Эллери, а ведь Пэтти с Джеком так дружили. Каково?
Эйлин: (пауза)Это вся новость?
Джонни: Да, это вся новость.
Эйлин: Да уж, новость так новость.
ЭЙЛИН закатывает глаза к потолку.
Джонни: Новость так новость. Этот гусь может положить начало кровной вражде. Более того, я надеюсь, что так и будет. Вражда — это хорошо.
Кейт: Надеюсь, Пэтти и Джек все забудут и помирятся. Они ведь в школе были не разлей вода.
Джонни: Сразу видно, женщина говорит. Забудут, помирятся — какие тогда новости? Никаких. Тут нужна хорошая вражда или, на худой конец, когда Библию в море швыряют, или что-то вроде моей третьей новости, а такой важной новости ДЖОННИПАТИНМАЙК за всю свою жизнь не слыхал…
Входит, хромая, БИЛЛИ, семнадцати лет, рука и нога изувечены.
Билли: Тётя Кейт, тётя Эйлин, простите, что так поздно.
Джонни: Калека Билли, ты помешал мне рассказывать новости.
Кейт: Что сказал доктор, Билли?
Билли: Сказал, в груди у меня ничего нет, только лёгкий хрип, ничего больше нет, только лёгкий хрип.
Джонни: Я и не знал, что у парня хрип. Почему Пустозвону не сообщили?
Кейт: Почему ты так поздно, Билли? Мы уж так волновались.
Билли: Я просто сидел себе на солнышке, там, где поля Дарси.
Кейт: Сидел и что?
Билли: Сидел и всё.
Кейт: И ничего не делал?