Но полковнику Мартену уже надоели восторженные излияния в адрес Бомона.
— Все, хватит, мы все поняли, Пикар, — сказал он, берясь за ручки инвалидного кресла.
— Как это — «хватит»? Я еще не закончил… — протестовал Пикар, но Мартен решительно вывез его за дверь.
— Итак, — сказал министр, на которого речи старого инструктора явно произвели впечатление, — этот Пикар прекрасно описал нам Бомона. Значит, он лев. А если он лев, то съест всех вас и закусит мной.
— Нет, господин министр, — поторопился возразить Мартен, — мы его остановим.
— Мы? — с иронией переспросил министр. — Кто именно сможет остановить этого человека? —
— Я, — внезапно поднявшись с места, произнес человек, до сих пор безмолвно сидевший в глубине комнаты. — Я — комиссар Розен из бригады противодействия.
Жанна Бомон была невысокой брюнеткой с легкой склонностью к полноте, с по-детски нежной и яркой кожей, пухлыми губами и узкими темными восточными глазами. Сейчас под ними от тревоги, волнений и бессонницы залегли сероватые тени, придававшие ее лицу выражение беспомощной обиды и горечи. Она сидела в гостиной, на полукруглом диване, сжавшись в комок.
Она впала в какое-то оцепенелое ожидание. После звонка Джосса прошло уже более шести часов, его все не было. Телефон молчал. Вдруг она услышала в прихожей легкий шорох, скрип двери и бросилась туда.
— Джосс?! Это ты, Джосс?! — позвала она вполголоса.
Но увидела у двери незнакомого темнолицего оборванца, заросшего седой щетиной, в рваном плаще, Жанна в ужасе закричала, отпрянула, но бродяга рассмеялся, сбросил шляпу и плащ и оказался Джоссом. Немного похудевшим, с усилившейся проседью в волосах, но, в общем, мало изменившимся.
Он шагнул к ней, Жанна почувствовала его запах, тепло рук, укололась о небритые щеки и заплакала.
— Тише, тише, Джан, дорогая, не надо плакать, — шептал Жослен.
— Два года, Джосс, два года! Я думала, что сойду с ума от ожидания… — голос Жанны прервался от слез..
— Все так странно получилось. Джан! Видишь, какой мне пришлось устроить маскарад, чтобы прийти к тебе. Две минуты нежности и два года, чтобы снова вернуться к тебе…
Когда первые вздохи, слезы, поцелуи, объятья были уже позади, они лежали в спальне, на широкой постели. Ночная лампа горела мягким чуть розоватым светом, мягкие волосы Жанны касались ее плеча. Жослен перебирал безделушки в своей старой шкатулке — запонки, часы, галстучные булавки, фамильный перстень и вдруг наткнулся на свой именной медальон.
Бомон Жослен. Служба безопасности Франции… номер и так далее…
— Может пригодиться, — подумал Бомон.
— Джосс! Ты слушаешь меня? — Жанна приподнялась с подушки и заглянула ему в глаза.
— Конечно, Джан, я очень внимательно слушаю тебя… — сказал Жослен.
— Тогда скажи мне, — повторила она свой вопрос, в службе безопасности знают о твоем возвращении?
— Забудь о моей работе, Джан. Прошло два года с тех пор, когда я видел их в последний раз.