Валя (растерянно). В огороде из трубы мутная вода какая-то… Вот… За колодезной решили. Она почему мутная стала? Не понимаю.
Лида. Замутили, вот и мутная.
Валя. А кто?
Лида. Из Америки, что ль, кто приехал? Сами и замутили. (Ушла.)
Николай. Америку приплела… Ни к селу, ни к городу.
Валя. За водой-то пойдешь или уже нет?
Николай. А чё, в огороде, правда, мутная?
Валя. Не знаю. Вчера чистая была.
Николай. Иди проверь, и я двину.
Валя. На разведку?
Николай. На разведку, мативо. Твой-то носу не кажет, припух.
Валя. Припух, ага. А с водой как быть? Неудобно: с ведрами показались. Подумает, из-за нее поворотили.
Николай. Лидка?
Валя. Где она там? (Прикрыв ладонью глаза от солнца, высматривает Лиду.) Далеко ушла, не вижу.
Николай убегает.
Николай… (Оглянулась.) Господи, как сквозь землю… Николай! (Помявшись, пошла было вновь за водой, но вернулась. пошла и вновь вернулась. От досады бросила коромысло, ведра, села на завалинку, заплакала.)
Двор в усадьбе Макеевны. Макеевна от смеха не знает где приткнуться. На плече у нее Санины брюки. Саня — в трусах и пиджаке — ходит за Макеевной, пытаясь втолковать, что рассказ его совсем не смешон.
Саня. Ну, правда, слышь, Макевна!..
Макеевна. Слышу — слышу.
Саня. Скажи, развал? Не, без смеха.
Макеевна. Не могу. Смех и есть.
Саня. И у нас развал!