Даже теперь мне трудно не поддаваться привычке любить ее. Королева такая уверенная, такая царственная — образец грации и величия. Я помогаю ей надеть шаль из роскошного фиолетового шелка, который лишь подчеркивает яркое сияние ее глаз. Затем приступаю к работе над венами на руках.
— Костяшки не выглядят отёкшими? — спрашивает она. Ее пальцы отяжелели от количества украшений — сапфировых ободков с изумрудом Ланцовых в центре. — Кольца сдавливают кожу.
— Нет, выглядят нормально… — начинаю я. Женщина хмурится. — Сейчас же ими займусь.
Не знаю, когда все начало меняться, когда я перестала чувствовать легкость в нашем общении. Милость королевы ускользала от меня, но я понятия не имела, что натворила или как это остановить. Единственное, что я понимала, это что мне нужно больше стараться, чтобы добиться ее улыбки, и что мое присутствие перестало приносить ей удовольствие.
Но я помню тот день, когда я работала над ее лицом, разглаживая незаметные морщины, появившиеся на ее лбу.
Я закончила, и королева взглянула в зеркало.
— Я все еще вижу морщину.
— Если убрать ее, будет выглядеть неестественно.
Она с силой стукнула меня по руке золотой рукояткой расчески.
— Ты никого не обманешь, — рявкнула женщина. — Я не позволю тебе сделать из меня старуху!
Я пораженно отпрянула, прижав руку к груди. Затем подавила слезы обиды и сделала, как меня просили, все еще надеясь, что сломанное между нами нечто ещё можно починить.
После этого были и хорошие дни, но большую часть времени королева полностью меня игнорировала или тянула за локоны с такой силой, что на глаза наворачивались слезы. Она хватала меня за подбородок и бормотала: «Красавица». Но фраза перестала звучать как похвала.
Сегодня она в хорошем настроении. Я отрезаю выбившуюся нитку из ее рукава и разглаживаю подол платья. Ее светлые волосы сияют в свете ламп, и она выглядит, как позолоченная икона Святой.
— Вам бы подошла лилия к этой прическе, — говорю я, вспоминая о синем стеклянном гребешке, который однажды помогала делать для нее в мастерской Фабрикаторов.
Она смотрит на меня, и на долю секунды мне кажется, что я вижу тепло в ее взгляде. Но, видимо, это игра света, поскольку в следующее мгновение она раздраженно усмехается и говорит:
— Эту побрякушку? Она давно вышла из моды.
Я знаю, что она хочет меня задеть, но девчонка, вздрагивающая от каждой колкости, давно исчезла.
— Конечно, вы правы, — я низко кланяюсь.
Королева взмахивает своей бледной, гладкой рукой.
— Иди, тебя наверняка ждут где-то еще? — говорит она, не веря ни единому слову.
***
Когда я наконец возвращаюсь к себе в спальню, все лампы уже зажжены, а в камине горит огонь. Одна из служанок оставила ароматный пучок шалфея на полке. Они хорошо знают, каково жить под правлением короля. Может, так будет при любом Ланцове. Я встречала наследника — Василия. У него вялый подбородок отца и слюнявый рот. Меня передергивает.