Она отвернулась в сторону и покраснела до загорелых плеч.
Пейзаж был организован, как геометрический чертеж. Прямые линии поселков пересекались под прямым углом, пшеничный круг был разделен на совершенно одинаковые клетки.
Нина не прониклась очарованием геометрического пейзажа, — на горизонте с минуты на минуту должен был появиться комбайн. Она озабочено озиралась по сторонам, но комбайн не появлялся. Нина огорченно думала:
— Ребята меня засмеют… вот, скажут, побывала в крупнейшем совхозе и не видела комбайна.
Суетные мысли недолго владели Ниной. День был превосходный, — серебряная паутина поблескивала в спокойном свете солнца, ветер волновал пшеничное озеро, колосья металлически шелестели.
Нина сняла плащ и перекинула его через плечо. В конце концов, у нее не было оснований к тому, чтобы особенно сильно огорчаться: комбайны она еще увидит, теперь важнее было отыскать главную магистраль. Впрочем, отыскать ее было нетрудно, — она лежала сейчас в северо-западном направлении и к ней можно было выйти по одному из поперечных проселков.
Нина дошла до ближайшего поселка и свернула налево. Дорога заструилась вдоль картофельного поля.
Скорее, это было не поле, а картофельное наводнение. Нина привыкла к тому, что в зерносовхозе основной единицей счета является четырехсотгектарная клетка. Вид зеленого потока все же поразил ее. Она твердо решила, что городские товарищи не смогут представить картофельного поля, которое заполняет весь горизонт.
Раздумывая об этом, она незаметно вышла на главную дорогу.
Черная лента главной дороги была сшита из трех полотен. Насколько можно было судить по столбу с надписью, среднее полотно предназначалось для легковых автомобилей, правое — для крестьянских ходов, левое — для грузовых машин. Пешеходы были не предусмотрены. Нина пошла по автомобильной дороге.
Она прошла не более двухсот шагов, когда позади послышался грохот. Это была машина, — по видимости, трехтонная «СПА». Она бежала по грузовой дороге, окутанная пыльным облаком. Нина решила, что машина появилась вовремя.
Руки ей все же не удалось поднять, — машина остановилась без предупреждения. Сквозь пыльное окно Нина увидела косынку на голове шофера, автомобильная дверца резко отхлопнулась, приятный женский голос крикнул:
— В совхоз?
Нина подтвердила, что идет в совхоз.
Тогда из шоферской каюты высунулась голова в красной косынке и рука в перчатке. Голова кивнула Нине, рука сделала приглашающий жест.
— Сядайте! — сказала ей шоферша. Нина вошла в каюту, шоферша захлопнула дверцу и руки ее в черных перчатках легли на круг руля.
Машина тронулась.
— Как же это вы пешком-то, — сказала шоферша, обращая к Нине загорелое и круглое лицо. — Эдак вы в совхоз не раньше полдня дойдете?
Нина внимательно поглядела на спутницу. Лицо у нее было деревенское, веснушки не пропали еще под слоем машинной копоти, синий комбинезон не смог бы обмануть даже неопытного человека. Нина ответила вопросом.
— Вы давно в совхозе?
— С прошлой весны.
— Полтора года, — мысленно подсчитала Нина. Однако, машина быстро изменяет психику человека. Полтора года тому назад шоферша проходила пешком и десятиверстные, и двадцативерстные, и даже тридцативерстные расстояния. Теперь подобное путешествие представляется нелепым: потратить два часа на преодоление пути, который машина проходит в десять минут!.. Нет, деревенская женщина ощутила на своих руках тяжесть времени…