— Без сомнения! А если нет? Если она ответит «нет» и на твое предложение? Такие женщины существуют.
— Ну и что с того? Я найду способ, чтобы уговорить ее, и стоит мне только ее найти, она уедет со мной. В конце концов, это будет неплохой местью Ашбернам. — Он нахмурил брови. — Но совсем не той, о которой я мечтал и которую я бы осуществил, если бы эта собака Джозеф не обманул меня. Забыть о мести после стольких лет ожидания — еще одна жертва, которую я должен принести моему Джоселину. Девушка может упираться, капризничать, но волей-неволей она пойдет со мной. Когда она очутится во Франции одна, без друзей, я думаю, она быстро поймет все преимущества любви Джоселина или, по крайней мере, брака с ним, и таким образом я расквитаюсь с ним за все страдания, которые причинил ему.
Лицо ирландца было угрюмым, его обычно веселый, беззаботный взгляд сейчас был полон грусти, и седой грешный солдат удачи мягко пробормотал:
— Ты затеваешь нехорошее дело, Крис. Геллиард поморщился и отвел глаза.
— Это мой сын, — пробурчал он, — и это единственный способ завоевать его сердце.
Хоган протянул руку через стол, чтобы дотронуться до руки Криспина.
— Разве он стоит такого пятна на твоей совести, Криспин?
Последовала пауза.
— Нам с тобой поздно, Хоган, говорить о совести. Господь ведает, что моя совесть, сильно износилась. Что значит еще один грех на моей душе?
— Я спрашиваю тебя, — настаивал ирландец, — стоит ли твой сын того, чтобы пятнать свою честь таким гнусным делом?
Криспин высвободил свою руку и резко поднялся. Подойдя к окну, он откинул занавеску.
— День разгорается, — сказал он мрачно. Затем, обернувшись, он взглянул на Хогана. — Я дал свое слово Джоселину, — сказал он. — Выбранный мною путь — единственный, и я не остановлюсь ни перед чем. Но если твоя совесть, Хоган, против этого, то я возвращаю тебе твое решение помочь мне и буду действовать в одиночку. Я поступал так всю свою жизнь.
Хоган пожал своими массивными плечами и потянулся за бутылкой вина.
— Если ты убежден в правоте своих действий, то покончим с этим. Моя совесть не будет нам помехой, и я помогу тебе в том, что обещал. Если тебе пона-добится моя дополнительная поддержка, ты всегда можешь на нее рассчитывать. Я пью за успех твоего дела.
После этого они обсудили вопрос о судне и было решено, что Хоган пошлет записку шкиперу, в которой ему будет указано привести судно в Харвич и здесь ожидать приказаний Криспина. Хоган считал, что за двадцать фунтов тот возьмется доставить Криспина во Францию.
Вскоре они покинули комнату, в которой провели столько времени, и у дворового насоса «Рыцарь Таверны» принял свой жесткий утренний туалет. После этого они быстро позавтракали парой селедок и кружкой темно-коричневого эля, и едва они закончили, как в комнату вошел Кеннет с бледным лицом и темными кругами под глазами. Как только Хоган вышел во двор, чтобы отдать последние распоряжения относительно гонца в Харвич, Криспин встал и подошел к сыну.
Кеннет внимательно наблюдал за ним, не отрываясь от своей трапезы. Он провел беспокойную ночь, рисуя себе свое будущее, которое выглядело достаточно мрачно, и раздумывая, стоит ли ему, забыв то, что произошло этой ночью, вернуться в безупречную бедность его шотландского дома или принять услуги человека, который объявил себя его отцом, чему Кеннет начинал верить. Он все еще выбирал между Шотландией и Францией, когда Криспин вновь обратился к нему.
— Джоселин, — проговорил он медленно, почти запинаясь, — через час я отправлюсь обратно в Марлёй, чтобы выполнить обещание, которое я дал тебе этой ночью. Как я собираюсь действовать, мне не понятно еще самому, но будь уверен, что я сдержу свое слово.