— Страдать… никому… не надо! — трудно проговорил больной.
Два красных, огненных глаза зажглись на изменившемся и ставшем похожем на редьку лице профессора. Он вырос; сюртук исчез с мохнатых плеч.
— Соглашайся скорей и я задержу твою смерть! — шипя, сказал он. — Еще минута и будет поздно!
Поплавин отодвинулся дальше от него к стене, насколько дозволили силы.
— Ты черт! — в тоске сказал он. — Что тебе нужно от меня?
— Пустяк! скажи только «да»! — Черт засмеялся, оскалив клыки.
— Нет! — произнес Поплавин. — Да воскреснет Бог и расточатся врази его!..
Черт откачнулся, посерел и превратился в прозрачно-мутное пятно, имевшее человеческие контуры; сквозь него обрисовалась гнутая спинка стула.
Пятно исчезло.
Поплавин вздохнул и почувствовал, что дышать ему опять стало труднее: истома снова стала овладевать им.
— Умираю! — подумал он, застонал и зарылся лицом в подушки…
Что-то нежное повеяло над ним. Больной поднял голову; мягкое серебристое сияние наполняло спальню; среди нее стоял ангел с белыми крыльями.
Жажда жизни с невероятной силой вспыхнула вдруг в груди умиравшего. Он сел на постели и протянул к ангелу обе руки.
— Спаси меня, спаси! — в отчаянии прохрипел он. — Я не хочу умирать!
— Мне дана эта власть! — прозвучал спокойный ответ. — Не бойся ничего и слушай…
Поплавин скрестил на груди руки и застыл с просветленным лицом.
— Продлить твою жизнь я не могу. Но если желаешь, повторить ее можешь!
— Не понимаю?.. — прошептал больной.
— Начнешь ее с самого детства! — продолжал ангел. — И день за днем, слово в слово повторишь и переживешь вторично все, что ты пережил!
— Во всех подробностях? В самых мельчайших?
— Да.
— Нельзя ничего исправить, ничего избегнуть?