— Нет, больше не было.
— А с телефона человека, с которым он разговаривал в тот раз?
— Сейчас посмотрю. Так, так… Это у нас Объект С. Нет, его телефон с тех пор тоже молчит.
— А все другие? Эти D, Е, F?
— Эти в эфире. Мы их пишем.
— Понятно. Спасибо, Шанкар.
— Продолжаем?
— Разумеется, продолжаем.
Все откатилось назад, на нулевую отметку. Даже дальше. Еще сегодня утром я знал все, о чем говорили мои соперники, и Мохов не боялся высунуться из своей норки.
6
Я позвал Раджа, чтобы сказать ему про БМВ.
— Пусть ищут, — отмахнулся он. — Номера на ней стояли липовые, уже давно поменяны. А водителя и пассажира на переднем сидении можно рассмотреть только на камерах, которые фотографируют при превышении скорости.
— Старушку инфаркт не хватил?
Радж захохотал:
— Старушка была так довольна, что даже не потребовала прибавки. Обычно она просит.
Потом мне принесли какой-то очень горячий и очень острый суп. Он пришелся как нельзя кстати. Не знаю, какие в нем были ингредиенты, но голова у меня соображала все лучше.
Я попросил дать мне аудиофайл нашего разговора в машине с Моховым. Мы же говорили по-русски, и расшифровать его мог только я. А мне хотелось иметь этот разговор в виде текста. Тогда, в разгар событий, Мохов мог неосторожно сказать — а я упустить — что-либо очень существенное.
Это заняло у меня минут двадцать. Я посмотрел на часы: начало четвертого. Моей следующей зацепкой был звонок сыну Осборна, Питеру. Но мы договаривались абстрактно на вторую половину дня, а мне нужно было просчитать возможные варианты.
Так вот разговор с Моховым. Главная констатация: он не только не был завербован англичанами, он и сбежал-то в Англию не для того, чтобы обратить свой капитал знаний в звонкую монету. Случилось что-то, отчего его жизнь оказалась в опасности. Настолько, что у него даже попрощаться с семьей времени толком не было.
Второй момент. Мохов высказал уверенность, что раз мы с ним встретились, отныне и моя жизнь висит на волоске. То есть кто-то, «они», могут решить, что Мохов мне передал какой-то предмет или, скорее, информацию. И эта информация настолько важная, что меня будет стоить убить уже потому, что возникло подозрение, что я ее от Мохова получил.
Кто же эти «они»? На этот вопрос Мохов отвечает: «Тебе лучше не знать». Значит, это вряд ли люди из Конторы — они мне теоретически могут быть знакомы, пусть даже не лично. А раз мне лучше не знать, значит, «они» находятся на более высоких этажах пирамиды. И это не частная служба безопасности какого-нибудь олигарха, иначе, почему бы мне этого и не знать. Нет, такой ответ предполагает, во-первых, государственную структуру, а во-вторых, самую верхушку власти, которую и заподозрить-то в чем-то преступном немыслимо.
Третий момент, тоже очень важный. Мохов говорит мне: «Тебе лучше не знать». Я тут же спрашиваю: «А англичанам?» То есть я имел в виду, что мне он, видите ли, этого сказать не может, а от англичан, наверное, скрывать не будет. И он произносит такую фразу: «А они это и без меня знают». И потом он еще сказал, что одни англичане захотят его защитить, а другие — нет. Конечно, голова у меня была, как только что отзвонивший колокол, еще гудела, но как я это в ней не прокручивал, ничего другого у меня не получалось.