Анна кладет руку на влажную голову мальчика. Мягкие волосы, у моего Гоги были жестче. Зато уши и вихры торчали так же. Гоги молчит и еще ниже опускает голову.
— В чем дело, детка, почему ты отказываешься? — Анна наклоняется к нему, пытаясь заглянуть в глаза, но мальчик упорно прячет свой взор. — Ну, Гоги…
— Не могу, тетя Анико… — выдавливает он наконец..
— Но почему же?
— Ведь это я разбил окно у вас на балконе… — еле слышно шепчет мальчик.
Вот она, неожиданная разгадка маленькой бытовой тайны!
— Как хорошо, что ты сказал, а я думала на Отара!
— Он тоже играл. Но разбил я.
Да, мой Гоги поступил 6ы так же. Милый мальчик. Она берет его за подбородок и поднимает лицо. В глазах у него слезы, но чувствуется, что трудная минута миновала. Он облегчил себе душу.
Через пять минут, доедая стаканчик, сн уже распоряжается своим хрипловатым голосом, кому с кем играть, а главное — кому стоять в воротах. Игра возобновляется.
— …третья дверь налево. Поняли?
- Да.
- Но только до часу. Он у нас на полставки работает. После перерыва его не бывает. Ясно?
— Да.
— И надо обязательно прийти до тридцатого, а то опять придется переносить в баланс нового квартала.
— Да.
— Смотрите же, не забудьте! Все уже давно получили, только с вами такая канитель.
— …
— Да вы слышите меня?
— Слышу.
— Ну, я пошел.
— Всего хорошего.