Жоржу показалось, что на глаза Гран-Луи навернулись слезы.
— Слушай, малыш, — проговорил он, — мне, пожалуй, следует извиниться перед тобой за то, что я плохо отзывался о твоей семье. Я был не прав. Твои родители — благородные люди.
— Есть еще одна новость, — продолжал Жорж. — Мой папа говорил о тебе с министром. У него много знакомых министров, а это был тот, который занимается правосудием. Так вот, папа сказал, что обо всем договорился с ним и тебя вскоре выпустят под залог.
Слеза поползла по щеке Гран-Луи, и он вытер ее рукой.
— Он в самом деле так сказал?
— Ну да!
— Ты уверен в этом, малыш?
— Конечно. Но это не все. Папа еще сказал, что ты очень скоро будешь на свободе и тогда, если захочешь, он возьмет тебя к нам на работу. Будешь жить в нашем доме и заниматься машинами. У нас их много: есть и спортивные, и большие…
— Это… это было бы замечательно. Передай от меня большое спасибо твоему отцу.
Он наклонился ближе к барьеру и просительно взглянул на мальчика.
— Слушай, Жорж. Почему бы тебе не продолжить эту историю о Справедливом, которую ты начал нам рассказывать? Ведь у нас еще много времени.
— Нет проблем, — кивнул Жорж. — А на чем мы остановились?
— Мы остановились на том, как жители планеты Ра похитили Справедливого. Он потерял сознание, а потом очнулся в каком-то странном месте.
— Да, я вспомнил. — Жорж наморщил лоб, подумал немного и заговорил:
— Жители планеты Ра усыпили Справедливого, выстрелив в него из особого пистолета. Этот пистолет излучал особые волны, действующие на мозг. С помощью этого пистолета можно было и убить, и усыпить человека. Они думали, что Справедливый отключен надолго. Только они просчитались: у Справедливого мозг был не такой, как у обычных людей, и волны на него подействовали совсем слабо. Он проснулся и осторожно посмотрел по сторонам. Вокруг него все так и сверкало. И была слышна странная музыка — такой он никогда не слышал. А потом панель перед ним вдруг раздвинулась, и из отверстия появилось существо…
Охранники, находившиеся в комнате для свиданий, потихоньку подходили все ближе. Они тоже слушали, заложив руки за спину. В помещении стало совсем тихо, слышен был только негромкий голос мальчика. Гран-Луи с довольной улыбкой на широком лице слушал его, опершись локтями на стол и подперев подбородок своими огромными кулаками.
— И что же было дальше? — нетерпеливо спросил он. — Рассказывай, малыш…
Разбуженный телефонным звонком, Роберт Клид протянул руку к аппарату и, поморщившись, снял трубку. Прозвучал любезнейший голос.
— 14 часов, месье Клид.
Клид с трудом удержался от крепкого словца.
— Уже? — проворчал он.
Голос с легкой усмешкой повторил: