Он говорит мне спасибо и выглядит взволнованным. Ему предстоит первое выступление в ООН. Не волнуйтесь, новичкам везет, хотел сказать я. Но потом подумал, что это была бы неуместная ирония. И я молча иду к трибуне, у которой Берлускони уже в состоянии повышенной к эфиру готовности. Зря вы приосанились, господин премьер, думаю я, вынимая из рукава своей куртки обрез. Двери щелкают. Это их закрывают изнутри, пока красавчики из охраны лежат на полу в коридорах, истекая кровью. Это не жестокость. Так надо было — как надо было, к примеру, чтобы погиб Петрика.
Зал шумит, потому что все еще заняты своими делами. Спустя каких–то двадцать секунд все изменится, думаю я.
Я знаю точно, потому что не раз проходил этот отрезок пути.
Ровно за двадцать секунд.
В этот раз все происходит, как всегда. Ровно двадцать секунд спустя после того, как я достал обрез и произвел выстрел, не слышный в гаме сотен голосов всех народов мира, я очутился на трибуне. Рядом с Берлускони.
Спускайтесь в зал, господин премьер–министр, — говорю я ему, и слышу жужжание.
Это камеры. Трансляция началась. Так что я подмигиваю Берлускони так, будто и вправду был с ним на той даче в Венеции, где его поймали с проститутками. Мягко отталкиваю парня от трибуны. Когда рядом нет охраны, они выглядят растерянными. Я передергиваю затвор и стреляю в воздух. Еще. И еще. Зал стихает, наконец. Все внимание собравшихся обращено ко мне. Я склоняюсь к микрофону. Честно говоря, у меня было несколько вариантов речи в этот день. Набросков, так сказать. Но этот парень, Обама… Он и правда знает толк во всех этих словах. Так что я, найдя его взглядом в зале и мысленно поблагодарив, говорю:
Дамы и господа, запомните этот день.
Это будет самый знаменательный день современной истории, — говорю я.
Свобода и всеобщее благоденствие снизойдут в мир сегодня через этот зал, — говорю я.
И вы будете счастливы рассказать потомкам, что именно вам довелось распахнуть двери в мир счастья страждущим, — говорю я.
Для меня это целая речь. Я перевожу дух. Я спрашиваю:
Не так ли?
1. Учитель Праведности был распят бешеными львятами из Кишинева
2. Словно жертвенную овцу, привязали его к колесу, круглому, как купол неба.
3. … руки перебили и ребра сокрушили, кровь же изошед из него, окрасила воды.
4. … Днестр потек кровавый вспять и ангелы вострубили Исход народа…
5. Страшна была смерть Учителя Праведности, но он видел ее перед собой.
6. В тот день, когда убьют меня злые люди, стану я одним из вас, изрек он.
7. Ученики же его слушали молча, и было их неисчислимое множество, каждый…
8. … тать (неразборчиво — прим. переводчика) в ряд свой за ним.
9. … записал я со слов учеников его, ибо стал Чистым уже позже тех событий.