— Я быстро!
— Я сказал: не пойдешь…
— Жарко… — канючит Сергей.
— Ничего не жарко, не ври.
Петр отрывается от работы:
— А может, ему, правда, жарко?
— А почему тогда ему одному жарко? — спрашивает Фома.
— Мне вот тоже, например, жарко, — утверждает Петр.
— Конечно, он сидит, а ты работаешь! — злится Фома.
— Да пусти его искупаться, — заступается за Серегу Григорий.
— Нечего-нечего баловать! — доносится сверху голос Алексея. — Пускай со всеми сидит!
— А ты бы помалкивал! — крикнул Григорий. — Весь день сопишь, как сурок, вниз только пожрать да по нужде спускаешься!
— А ты что, работенку мне какую подыскал?! — язвит задетый за живое Алексей.
— Да ты ее сам подыскал, как хотел!
— Ну и все! — голова Алексея скрывается, но злой голос его продолжает бубнить: — А если все сидят, Сережка тоже пусть с нами…
— Да чего вы все! — снова вмешивается Петр. — Отпустили бы, так он бы уж и прибежал давно!
— Да ему только дай, он до посинения в воде сидеть будет! — рокочет голос Алексея. — Взбрело в башку, что жарко, вот и ноет.
— Где ж он ноет-то? — возмущается Петр. — Это ты ноешь все время!
— Это я первый раз сказал, жарко, а не Сергей, — вступается Григорий.
— Ну хватит! Всё! — теряет терпение Фома и обращается к Сереге: — Хочешь купаться — иди! Ну?!
Серега сидит на лесах, опустив голову, напуганный скандалом, возникшим из-за его безобидной просьбы.
— Ну иди! Что ж ты?! Иди! — свирепеет Фома. — Вот видите?! — обращается он ко всем, но в это время в дверях появляется нескладная фигура в рясе.