— Осторожно, там ступеньки, — предупреждает мастер.
— Прямо к реке выходит? — подняв факел, спрашивает князь.
— Куда указал — на обрыв.
Стены подземного хода выложены темным камнем, украшенным хитрым рисунком.
— А красиво… — замечает князь.
— Так у меня резчиков двое, такие мастера! Режут, как птицы поют. Прямо берут камень безо всяких наметок и режут. Лучших мастеров и нету, чем они.
— А на Степана ты не серчай. Это я так…
— А что Степан? Степан сам по себе, мы сами по себе.
— Он исполнительный — Степан. Ты его не слушай.
Они все дальше уходят по бесконечному коридору, и темнота, расступившись перед ними, смыкается за их спинами.
Как снежные, сверкают стены хором.
— Да нет, вы сейчас лучше и не придумаете ничего, — говорит Даниил.
— А-а-а. А-З-з-ве-зве-нигород? — огорчается Митяй.
— Я бы тоже не брался бы сейчас, — соглашается с Даниилом Рублев. — Глаз устал. Я вам верно говорю.
— Вот-вот, пусть глаза отдохнут, а то одно и то же повторять начнете, а уж хуже этого ничего нет, — говорит Даниил.
— А что ж делать-то? — спрашивает Никола.
— Чего делать? — улыбается Андрей. — Глянь, какая погода стоит! Ступайте по домам, денег вы накопили. На покос сходите, рыбку половите. Как хорошо!
— Хорошо-то хорошо… — грустно говорит пожилой мастер.
— А-у-у-у род-д-дных ма-а-а-моих… а-а-а-земли-то н-н-небось не осталось…
— Да и далеко до дому-то, — вздыхает пожилой. — Ден десять.
— Десять ден, — говорит Никола. — Пока дойдешь, и покос кончится. После Петрова дня и кончится!
— Это смотря где! — замечает старик. — Ежели ко Пскову, туда — так там и до первого спаса все косят.