— Ты что, Андрей?.. Андрей! — кричит ему вслед Кирилл.
— Я лучше могу…
— Лучше чего?
— Лучше…
— Чего лучше?
— Лучше Грека, Феофана.
— Побойся бога, Андрей. Грех это. Гордыня это…
— Господи… — вздыхает Андрей и закрывает лицо руками.
Кирилл исподлобья смотрит ему вслед. Андрей улыбается и уходит все дальше и дальше по снежной целине.
Он выходит на большую дорогу и останавливается на обочине. Мимо него движется огромный табун, окутанный теплым паром лошадиного дыхания. Лошади идут, устало покачивая головами, фыркая, уныло взрывая желтый снег дороги и задумчиво глядя на проплывающие мимо необъяснимые предметы. Андрей рассеянно смотрит на покатые спины лошадей, бредущих в полудреме бесконечной дороги, и о чем-то сосредоточенно думает.
— Садись, доедешь, — прерывает его размышления чей-то голос.
Андрей поднимает голову и видит улыбающегося богато одетого татарина верхом на взмыленном жеребце.
— Спасибо, дойду, — отвечает Андрей и, повернувшись, идет вдоль дороги.
Татарин трогает поводья и едет за ним. Некоторое время он следует за Андреем, потом догоняет его и молча едет рядом, касаясь ногой в стремени его локтя. Андрей идет, не поднимая головы и стараясь не обращать внимания на всадника.
— Устал, садись, — слышит Андрей настойчивое приглашение.
Андрей ускоряет шаг. Тогда тот начинает оттирать чернеца с обочины в нехоженый снег. Андрей сопротивляется незаметно и упрямо. Но стремя больно врезается в локоть, Андрей проваливается в снег, останавливается и поднимает на улыбающегося татарина полный трезвой ненависти взгляд.
— Садись, доедешь, — повторяет всадник.
Андрей медлит мгновение, потом решается и, размотав поводья оседланной серой кобылы, подуженной к стремени купца, садится в седло.
Некоторое время они молча едут рядом.
— Как тебе мои лошади? — спрашивает вдруг татарин.
— А я в них не понимаю ничего.
— Совсем ничего?.. Ну, чего молчишь?