Тогда она ухватилась за последнюю надежду — уговорить своего бывшего мужа Нормана Керби-Шоу возобновить совместную жизнь. Она была уверена: если бы ей удалось повидаться с ним наедине, она без труда вернула бы его любовь. Но Керби-Шоу, которого родные и компаньоны все время восстанавливали против Клары, был непреклонен. После нескольких унизительных и тщетных попыток увидеться с ним она однажды утром нашла среди своей корреспонденции письмо-рекламу «Танатоса» и поняла, что легко и быстро разрешить эту мучительную проблему она сможет только там.
— И вас не страшит смерть? — спросил Жан Монье.
— Разумеется, страшит… Но не так сильно, как жизнь…
— Какой прекрасный ответ! — воскликнул Жан Монье.
— Я не думала о том, какое он произведет впечатление, — ответила Клара. — А теперь скажите мне, почему вы очутились здесь?
Выслушав Монье, она резко его осудила.
— Это прямо-таки невероятно! — говорила она. — Как!.. Вы хотите умереть, потому что ваши акции упали в цене!.. Неужели вы не понимаете, что через год, два, самое большее три года, если только у вас хватит мужества жить, вы забудете об этих потерях и, возможно, с избытком возместите их?
— Денежные потери — всего лишь предлог. Они ровно ничего не значили бы, имей я какие-либо основания дорожить жизнью… Но ведь я сказал вам, что жена от меня ушла… Во Франции у меня уже нет родственников… Женщины, которая была бы мне дорога, я там тоже не оставил. Откровенно говоря, я и уехал-то в чужую страну из-за любовного разочарования… Ради кого мне теперь бороться?
— Ради себя самого… Ради тех, кто вас полюбит! Это непременно случится… Из-за того, что в тяжёлые дни близкие вам женщины оказались недостойными вас, вы не должны быть несправедливы ко всем остальным.
— Вы в самом деле думаете, что есть женщины… я хочу сказать… что я еще встречу женщину, которую смогу полюбить… и которая согласилась бы вести несколько лет жизнь, полную лишений и борьбы?
— Я в этом уверена, — ответила она. — Есть ведь женщины, которые любят борьбу и в бедности находят какую-то романтическую прелесть… Да вот, например, я сама…
— Вы? — спросил он с волнением в голосе.
— Ах… Я только хотела выразить…
Она запнулась и минуту спустя сказала:
— Мне кажется, нам пора вернуться в холл. Ведь ресторан уже совсем опустел, и метрдотель бродит вокруг нас с отчаянием на лице.
— Не думаете ли вы, — молвил он, набрасывая на плечи Клары Керби-Шоу горностаевую пелерину, — не думаете ли вы, что… уже сегодня ночью!
— О нет! — возразила она. — Вы ведь только сейчас приехали.
— А вы?
— Я здесь всего два дня.
Прежде чем проститься, они условились совершить утром прогулку в горы.
Косые лучи утреннего солнца заливали веранду ярким, теплым светом. Жан Монье, только что принявший ледяной душ, поймал себя на мысли: «Как хорошо жить!» — но тут же вспомнил, что впереди у него всего лишь несколько долларов и несколько дней. Вздохнув, он прошептал: «Десять часов… Клара, наверно, уже ждет меня».
Он быстро оделся: белоснежный полотняный костюм создавал ощущение легкости. После теннисного корта он встретился с Кларой Керби-Шоу. Тоже вся в белом, она прогуливалась по аллее в обществе обеих австрийских девушек. Увидев француза, они убежали.