Он замялся, и министр энергичным движением руки, плохо скрывавшим его нетерпение, дал понять, что ждёт продолжения.
— При том предварительном условии, что все поводы для сомнений будут уничтожены.
— Я вас не понимаю, — сказал министр.
— Если даже новый состав присяжных, — начал сэр Артур, если даже новый состав присяжных и признал бы подсудимого виновным (хотя в настоящее время это мало вероятно), что бы это доказало? Лишь то, что по закону подсудимого считают виновным в убийстве собственного сына. Но вопрос о природе его сына по-прежнему оставался бы открытым. Равно как и вопрос о тропи в целом. Мне кажется, это не привело бы к желаемым результатам.
Министр выжидающе посмотрел на сэра Артура.
— Обвиняемого отправили бы на виселицу или на каторгу, — продолжал судья, — но что помешало бы компании Такуры использовать тропи в качестве рабочего скота на своих ткацких фабриках? Разве только пришлось бы начать новый процесс, ещё более запутанный, чем этот. Да и кто бы его затеял?
— Ну, а вы что предлагаете?
Сэр Артур сделал вид, что ответить сразу на этот вопрос не так легко.
— Я думаю, для того чтобы добиться решения, и к тому же решения, которое бы дало положительные результаты, надо было бы… надо было бы, чтобы это решение строилось на совершенно определённой, не вызывающей никаких сомнений основе.
— Согласен, — отозвался министр. — Но на какой?
— На той, которую тщетно пытались найти присяжные.
— То есть?
— На узаконенном, ясном и точном определении человеческой личности.
Министр широко открыл глаза. Наконец после минутного колебания спросил:
— Но… разве оно не существует?
— Как раз этот вопрос, — сдержанно улыбаясь, ответил сэр Артур, — задали мне сбитые с толку присяжные.
— Прямо не верится! — воскликнул министр. — Неужели же это возможно?
— Подобного рода определения не английская добродетель… Скорее они вселяют в нас ужас.
— Вы правы… но я хотел спросить: неужели возможно, что французы… или немцы, друг мой, даже немцы?.. Трудно поверить, что немецкие учёные писали свои философские труды о чем-то таком, чему они предварительно не дали определения.
Сэр Артур улыбался.
— Все это ставит нас в весьма затруднительное положение, — добавил министр, — во всяком случае, теперь. Что же делать? Как, по-вашему, можно добиться…
— По моему мнению, — ответил сэр Артур, — следовало бы передать этот вопрос в парламент.