Он шагнул назад, замешался в группу людей и направился к выходу, глазами ища того, кто смотрел на него. Через мгновение он остановился около привлекательной темноволосой женщины и поздоровался с нею. Оркестр играл Моцарта.
– Вы знали покойную? – уверенно спросил человек.
Женщина помедлила.
– Почему вы думаете?
– Не всем больным вы… уделяете…
– Мы с ней подружились.
– Не замечал.
– Это было потом. Какая судьба! Кто мог ожидать?
– Вы останетесь до конца?
– Нет. Спешу.
– Жаль…
Женщина вышла из часовни и, оказавшись на свежем воздухе, глубоко вздохнула.
Мужчины подняли гроб и понесли. Ромуальд хотел крикнуть им, чтобы не делали этого, но почему–то покорно последовал за ними.
Оркестр грустно играл. Песчаная дорожка, усыпанная хвоей, казалась бесконечной. Люди вытянулись в колонну. Ирена Канцане, остановившись у толстого, корявого дуба, щелкала аппаратом.
Могила была на пригорке. Мужчины опустили гроб, сняли крышку, на миг подняли его наискось. Выглядело, как будто Ольга хотела взглянуть на провожавших, чтобы увидеть убийцу. Одновременно щелкнули два фотоаппарата, люди сдвинулись вперед, потом отступили, окружая пригорок с двух сторон, сомкнулись, образовав кольцо. Сосны покачивали вершинами, словно свидетельствуя о бренности всего земного.
Гроб осторожно опустили в могилу. И только сейчас Ромуальд по–настоящему осознал, что больше никогда не увидит матери. Соленые слезы катились по щекам, он не вытирал их и впервые, может быть, за много лет не стыдился.
Люди понемногу стали расходиться – по одному, по двое и группами. Ромуальда окружили родственники.
– Может, поедешь с нами? – спросил дядя Андрей. – Поживешь в деревне, отдохнешь…
– Нет, – проговорил Ромуальд непослушными губами – Сейчас нет, не могу. – Ему казалось, что без него следователям не обойтись, и эта мысль неожиданно придала ему силы.
Подошел Ольгерт.
– Когда родня уедет, сможешь пожить у меня, – предложил он. – Будет не так грустно и одиноко. Вот адрес и телефон, – он протянул визитную карточку.
– Н–не знаю, – сказал Ромуальд. – Ничего не знаю.