- Лиса любит библиотекаря. Да?
Зачем спросила - и сама не поняла. Это ведь и так было ясно, как божий день. Просто хотелось поговорить об этом.
Саен обернулся на нее, провел указательным пальцем по щеке - теплое и ласковое прикосновение - и согласился:
- Похоже, что так.
- Значит, и я тоже люблю тебя так, как Лиса?
- Значит, так и есть.
- А ты?
Птица не договорила. Она не смогла произнести всю фразу, целиком. Любишь ли ты меня, Саен, так же, как Галиен любит Лису? Слова остались в голове, тяжелые, невысказанные, путанные.
- Люблю, - коротко ответил Саен.
Саен жил по правилам суэмцев, и его любовь была как... Птица даже не знала, как объяснить для самой себя, какой была любовь хозяина. Как старое, выдержанное вино, которое с каждым глотком обретало все новый и новый вкус. Как драгоценный алмаз, в гранях которого можно было видеть новые и новые отражения. Как суэмское золото, не имеющее примесей.
Птица больше чувствовала, чем понимала, и не могла выразить словами то, что чувствовала.
Саен ее жалеет, ей помогает. Ему нравится с ней говорить, нравится дотрагиваться до нее. Нравится смотреть в глаза, нравится подшучивать. Но это еще не все.
Ему просто хорошо рядом с Птицей. Как Птице хорошо рядом с ним. Он может молчать о важном и сокровенном, но Птица его поймет и без слов. А если не поймет - то угадает настроение и не станет задавать лишних вопросов.
И это тоже любовь. Наверное. Грани любви, то, что ее составляет.
Уже почти засыпая, Птица пробормотала:
- Я давно передумала и не хочу уже быть жрицей Набары...
- Я знаю, - кивнул головой Саен.
- Я хочу служить Создателю. Потому что Ему служишь ты...
- Я знаю.
Утро не торопилось. Зависло где-то за деревьями, внизу, в той стороне, где находился Тханур, и темное небо уходило вверх высоким холодным куполом. Только звезды побледнели, и опустилась к самым деревьям грустная половинка маленькой Аниес.
Птица придержала рукой дверь, чтобы та не хлопнула за спиной, и ступила на присыпанные снегом доски перед входом. Крыша домика, поддерживаемая столбиками, опускалась до самой Птициной макушки и неловко топорщилась дранками и соломой.
Саен седлала лошадей.