— …И чтобы у нас с сестрой был дом…
— …И чтобы папка не бил меня, когда напьется…
Дети шептали свои молитвы, и в три высоких окна заглядывала ночь. Где-то далеко звенели колокола. За стеной выл ветер и лаяла собака.
А потом к ним пришел ангел.
Он был рослый и молодой, с румянцем на щеках и белокурыми волосами. Малыши смотрели на него, безмолвно открыв рты. Он казался им таким прекрасным и добрым, таким сильным и великодушным, что ноги сами несли к нему, а руки тянулись к его большим ладоням.
— Ты ангел? Ты все-таки пришел? — спросила Зойка и прижалась к его руке.
Он выронил большой пакет, и по полу покатились крупные апельсины.
— Я пришел! Я вас знаю, дети! Ты — Зоя. Ты — Сережа! А вы — сестрички, Оля и Галя!
Он действительно знал их всех. Да и как иначе? Ведь ангелам известны наши имена.
— Мне рассказывала о вас мать! И я уже видел ваши лица!
— Мать-Заступница? Она о нас знает? — удивлялись дети.
— Да, мать Мария!
— Мария… Богородица…
А потом они ели фрукты и пили вкусные соки из красивых пачек. И ангел резал ножом ананас. И липкие от сладостей ручки тянулись к его лицу, касаясь пальчиками кудрявой бороды и румяных щек. И они шептали ему свои просьбы и печали.
— Скажи, а сколько желаний ты можешь исполнить? — спросил его Виталик.
— Желаний?
— Да. Одно или много?
— Одно, — печально ответил ангел.
И наступила тишина. Потому что приют — это все или ничего. Потому что приют — это всем или никому. И здесь делят не только судьбу, но и самое сокровенное желание. Они не могли просить ангела о своем, потому что тогда бы оказались обделенными другие…
Во дворе снова раздался собачий лай, и Виталик вспомнил о Свете.
— Подождите! Я знаю, что делать! — закричал он. — Ты только не улетай! Я прошу тебя, ангел!
Когда он привел к ним Свету и ее собаку, его встретили молчаливым неодобрением. Им не хотелось отдавать свои желания чужой девчонке. Но они были детьми из приюта и, значит, знали, как важно помочь другому в беде.