«Ладно, мы еще с тобой поквитаемся», — думал он, безмолвно следуя за медиком от озера к густой стене лиственных деревьев, высившихся в полуверсте от берега.
Папоротники тянулись вплоть до леса. Возле самой опушки они уступили место ленте молодого дуба и березок, столь щедро увитых лианами с двухвершковыми шипами на стеблях, что подступ к лесу делался совершенно невозможным ни для человека, ни для животных. Над этим живым проволочным заграждением возвышались мощные стволы вяза, дуба и березы, хранившие под сенью своей ту влекущую к себе прохладу, которой так не хватало вне их, на пространстве от озера к опушке.
Друзья уперлись в скорпиозную стену, остановились и многозначительно взглянули друг на друга. Собственно, многозначительный взгляд был у одного Скальпеля, в ответ ему следовал взгляд настороженный и подозрительный.
— Вам очень хочется в лес? — спросил Николка, и в голосе его была насмешка, так как Скальпель исходил потом в своем пиджаке и плотных брюках; на Николке же красовались одни трусики и сандалии.
— О да, мой милый, — вздохнул врач, — здесь такая духота, что я жалею, почему мы не искупались в озере?..
— Мы еще искупаемся, — отвечал Николка, которому вдруг стало жалко врача, и он, забыв о недавнем своем гневе, с усердием принялся отыскивать лазейку в неприступной чаще.
Лазейки нигде не было; вдоль всей опушки тянулась естественная изгородь; ни в ту, ни в другую сторону, казалось, не было ей конца; солнце же, как нарочно, поднималось все выше и выше, воздух накалялся, паря в то же время и отнимая у Скальпеля последнюю возможность облегчать свои страдания через потоотделение. Николка прибег к помощи сванидзевского кинжала, но этим добился только того, что в одышке и усталости вскоре сравнялся с врачом.
— Идемте к озеру, — решительно молвил отдохнувший Скальпель, — будем ждать у воды появления своих предков.
Но когда приятели отвратили распаренные и обожженные лица от ненавистных колючек и уже занесли ногу по направлению к многообещающему озеру, до их слуха донесся протяжный и жалобный стон со стороны леса.
— Это за колючей стеной, — быстро определил Николка.
— Стонал человек, — высказался врач, — мне-то уж известно, как стонет человек.
Стон повторился еще протяжнее и еще жалобнее.
— Это — собака, — безапелляционно утвердил Николка.
— Сами вы… — хотел выругаться врач и оборвал, потому что стон перешел в хватающий за сердце вой.
— Ну? — подмигнул Николка, еще более убежденный в своей догадке.
Скальпель покрутил головой и не сдался:
— Человек. Первобытный человек. Надо ему помочь.
Легко было сказать «помочь», однако как это сделать?
Николка уселся на землю, любопытствуя, что предпримет ученый медик.
— Дайте сюда кинжал, — мрачно попросил тот.
Николка передал кинжал.
— Смотрите, — предупредил он, — не делайте напрасных движений, вы и без того красны, как… «пареная репа».