Слышал я, что он через Западное море направлялся в Египет и мечтал он стать Фараоном, «вдруг пришел час ему потонуть» , плыть стало трудно, противный ветер закачал судно:
Он воздел руки с молитвой и начал бесполезно орать: «Садясь на корабль, они заверяют <ога, что они чисты и благочестивы!».
Говорят, что у того богача в Египте были бедные родственники, которых дом обогатился оставшимся после него добром. Они разорвали свои старые платья и сшили новые из парчи и дамьеттской ткани. На той неделе видел я одного из них, он гарцевал на скакуне, а за ним бежал слуга...
В силу старого знакомства, которое было между нами, я взял наследника утонувшего богача за руку и сказал:
Одному слабому рыбаку попала в сеть сильная рыба. Он не мог удержать ее, рыба пересилила его, вырвала из рук его сеть и ушла.
Другие рыбаки сожалели его и упрекали:
— Такая добыча попала тебе в сеть, не сумел ты ею завладеть.
— Братцы, — ответил он, — что же делать, видимо не суждена была мне эта доля, да и дни рыбы еще не были сочтены!
В сети рыбака без счастья рыба даже в Тигре не попадет, а рыба, пока не пробил ее смертный час, даже на суше не умрет.
Некий безрукий и безногий человек убил сороконожку. Один благочестивый муж, проходя мимо, заметил это и воскликнул:
— Слава Аллаху! Хотя было у нее сорок ног, но, когда велел ее рок, она не смогла убежать от безрукого и безногого!
Я видел здоровенного балбеса, облаченного в драгоценное платье, под ним гарцевал арабский конь, на голове его красовалась чалма из египетского полотна... Кто-то спросил меня:
— Саади, как тебе нравится пурпурный шелк на этой безмозглой скотине?
Молвил я:
— Это листок подметный, гнусный, золотыми чернилами написанный искусно!
Добрая природа лучше тысячи шелковых платьев.
Один вор сказал нищему:
— Неужели тебе не стыдно обрекать себя на муку и из-за ничтожного гроша перед каждым подлецом протягивать руку?
Нищий отвечал:
Рассказывают, что один борец злою судьбой был измучен вконец, а его широкая шея — хоть плачь! — обессилела от неудач. Пошел он жаловаться своему отцу и попросил у него разрешения:
— Я решил отправиться в путешествие, быть может, удастся мне силой руки завладеть полою счастья.
Отец ответил: