— Соблюдай меру! — воскликнул отец. — «Ешьте, пейте, но не излишествуйте!»
Спросили некоего больного:
— Чего тебе хочется?
— Ничего не хочется! — ответил больной.
В городе Васите суфии задолжали несколько дирхемов одному бакалейщику. Бакалейщик ежедневно приходил за своими деньгами и обзывал суфиев грубыми словами. Братья его назойливостью были утомлены, но что поделаешь — терпеть были принуждены. Один благочестивый муж из их числа воскликнул:
— Легче утолить голод чрева обещанием пищи, чем удовлетворить бакалейщика обещанием денег1
Во время татарского нашествия один доблестный муж был смертельно ранен. Кто-то сказал ему:
— У такого-то купца есть целебное снадобье; если ты у него попросишь, быть может, он не пожалеет дать тебе его.
Говорят, что этот купец славился своей скупостью.
Доблестный муж молвил:
— Если я попрошу мне потребное снадобье целебное, то еще не известно, даст он или не даст. Если он и даст, не известно, поможет мне это снадобье или не поможет, но само унижение — упрашивать его — это уже смертельный яд!
И мудрецы говорят: «Если будут продавать воду жизни ценою чести, мудрый человек не станет ее покупать, ибо лучше умереть в мучении, чем жить в унижении».
У некоего ученого в семье едоков было немало, а средств не хватало. Он обратился с просьбой о помощи к одному вельможе, который был о нем самого доброго мнения. Однако вельможа нахмурился, услышав его просьбу, попрошайничество со стороны образованного человека показалось ему омерзительным.
Говорят, что вельможа прибавил ему жалованье не намного, но намного убавил свою привязанность к нему. Через некоторое время ученый, не замечая у него прежней привязанности, воскликнул:
Некий дервиш оказался в нужде. Кто-то сказал ему:
— Такой-то человек обладает несметным богатством; если он узнает о твоей нужде, то он незамедлительно поможет тебе в беде!
— Я его не знаю!—воскликнул дервиш.
— Я сведу тебя к нему! — воскликнул товарищ и, взяв его за руку, повел его в дом богача.
Дервиш, на богача с надутыми губами и важно восседающего бросив взгляд, ничего не сказал и воротился назад. Кто-то сказал ему:
— Что же ты наделал?
— Я подарил его подарок выражению его лица! — молвил он.
Однажды в засушливый год дервиши в Александрии выпустили из рук поводья выдержки. Врата небесные были заперты для земли, хотя вопли ее жителей и достигали небесных обителей.