— Что приключилось с этим борцом?
Ему ответили, что кто-то обругал его.
— Вот глупец, — воскликнул тот, — поднять гирю в тысячу манов ему пустяки, а тут вдруг какие-то слова так его задели, что он не может этого вынести!
Спросил я некоего праведного мужа о свойствах суфиев.
— Прежде всего, — ответил он, — их за то славят, что они желания ближних выше своих выгод ставят. Ведь и мудрецы говорят: брат, который скован только заботами о себе, тебе не брат и не близкий!
Помню я, что какой-то лжеправедник, услышав последнее двустишие, начал возражать против моих слов и сказал:
— Всевышний Господь в своей священной книге велел поддерживать родственную привязанность и запретил разрыв уз родства; а этому противоречат твои слова!
— Лжешь, — ответил я, — все это соответствует Корану. Там сказано: «Если родители твои стараются, чтобы ты сделал своими сотоварищами тех, кого ты не ведаешь, то не повинуйся им!»
У одного законоведа была безмерно безобразная дочь. Она достигла брачного возраста, но, несмотря на ее приданое и богатства, которыми она могла похвалиться, никто не желал на ней жениться.
В конце концов делать было нечего родным, сочетали ее брачными узами со слепым. Рассказывают, что в это время прибыл из Серендиба врач, умевший возвращать зрение слепым. Законоведа спросили:
— Почему бы тебе не полечить зятя?
— Боюсь, — ответил он, — что, став зрячим, он разведется с моей дочерью!
Некий царь с презрением смотрел на собрание дервишей. Один из них уразумел в чем дело и сказал:
— О царь, в этом мире мы живем спокойнее, чем ты, меньше волнений в груди тая, и наша жизнь блаженнее, чем твоя, после смерти мы равны, а в день воскресения мы лучше тебя.
Внешние признаки дервиша — рубище и нестриженые волосы, но действительные его приметы — бодрое сердце и умерщвленная плоть.
Обязанность дервишей — молитвы и славословия Богу, услужение и повиновение ему, принесение в жертву себя и довольство малым, исповедание единобожия и упование на Бога, смирение и терпение. Кто обладает этими свойствами, он воистину дервиш, хотя бы он носил кабу. Но бродяга, не творящий молитвы, живущий у похоти и вожделений во власти, проводящий дни в оковах страсти, а ночами пребывающий во сне беспечности, пожирающий все, что попало, и болтающий все, что приходит на язык, — он все равно беспутный гуляка, если даже он облачен в рубище.
Спросили некоего мудреца:
— Что, по-твоему, лучше — быть щедрым или смелым?
— Тому, кому щедрость дана, — отвечал он, — смелость не нужна!
Какой-то нищий из Магриба на рынке торговцев тканями в Алеппо говорил:
— О хозяева благ, если бы вы совестью обладали, а нам, нищим, небеса воздержанность дали, то перевелось бы на этом свете попрошайничество.
В Египте жили два сына эмира: один изучал науки, другой собирал богатства в свои руки. В конце концов первый из них стал выдающимся ученым своего века, а другой сделался царем Египта. Однажды богач, с презрением посмотрев на ученого, сказал: