— Т-с-с. — Заботливое выражение лица исчезает, сменяясь игривой ухмылкой. — Мне всё это типа нравится.
В гостиную входит Карен.
— Вот компресс, солнышко. Тебе не нужно обезболивающее? Тебя не тошнит?— Вместо того чтобы отдать влажное полотенце мне, она протягивает его Холдеру и удаляется в кухню. — У меня где-то есть календула или корень лопуха.
Чудесно! Как будто мне мало того смущения, которое я уже испытываю, она ещё собирается пичкать меня своими самодельными настойками на глазах у Холдера.
— Всё нормально, мам. Ничего не болит.
Холдер бережно вытирает мои щёки полотенцем.
— Может, сейчас и не болит, но потом станет хуже, — говорит он тихо, чтобы не услышала Карен. — Прими что-нибудь, на всякий пожарный.
Непонятно почему это предложение из его уст звучит более убедительно, чем от Карен, и я киваю. И сглатываю. И сдерживаю дыхание. И сжимаю бёдра. И пытаюсь сесть, потому что если он и дальше будет вот так парить над лежащей мной, я снова потеряю сознание.
Он берёт меня за локоть и помогает сесть. Возвращается Карен, протягивает мне стакан апельсинового сока. Она делает такие горькие настойки, что нужно обязательно их запивать, чтобы не выплюнуть всё обратно. Я беру лекарство, быстро глотаю (с такой скоростью я раньше никогда это не глотала) и возвращаю ей стакан. Мне нужно, чтобы она побыстрее ушла на кухню.
— Извините, я не представилась, — говорит она, протягивая руку Холдеру. — Карен Дэвис.
Он встаёт и пожимает её руку.
— Дин Холдер. Друзья зовут меня Холдер.
Меня пробирает зависть. Хочу тоже подержаться за его руку. Надо занять очередь и написать на ладошке номер.
— Давно вы со Скай познакомились? — интересуется мама.
Мы встречаемся с ним взглядами. Его губы изгибаются в едва заметной улыбке.
— Вообще-то не очень, — отвечает он. — Видимо, мы оказались в правильном месте в правильное время.
— Спасибо за помощь. Не знаю, почему она потеряла сознание. Раньше с ней такого не случалось. — И уже ко мне: — Ты сегодня что-нибудь ела?
— Кусок курицы за ланчем, — отвечаю я, не признаваясь в шоколадках. — В столовке дерьмовая еда.
Она закатывает глаза и всплёскивает руками.
— Почему ты не поела перед пробежкой?
— Забыла. Я же обычно по вечерам не бегаю, — пожимаю плечами я.
Уходя на кухню со стаканом, она тяжело вздыхает.