Зато немало хлопот доставила ей крупная муха-тахина, которая изо всех сил пыталась порвать нити, оплетавшие ее тело. С помощью крыльев ей почти удалось выбраться из тенет, но одна предательская нить прочно прикрепилась к лапке, другая связала крыло. Тахина повисла на длинной паутинке и, как волчок, закружилась в воздухе. Вместе с мухой кружилась и паучиха, настойчиво продолжая нападать на добычу. Скоро длинная нить умело смотана в клубок, муха, подтянутая к тенетам, как будто начала слабеть. Осторожно паучиха подбирается к своей жертве, кусает ее в самый кончик лапки, впрыскивая яд. Муха вздрагивает и замирает.
Большое семейство требовало много пищи, и мы иногда подкармливали наших поселенцев, поднося пинцетом какое-нибудь насекомое. Но не все оказывалось годным для еды. От небольших ос паучиха решительно отказывалась, ярко-красного пилильщика убила, но есть не стала и сбросила с паутины.
А паучки все росли и не желали покидать мать.
У города Кызыла закончился наш маршрут. Здесь в жару паучки разбрелись по крыше кузова в поисках прохлады. На обратном пути, когда мы пересекли теперь уже знакомые Саяны, в жизни пауков произошло небольшое событие. Располневшая паучиха неожиданно похудела, а рядом с ней на тенетах закрасовался небольшой кокончик. Но он был не таким, как первый; через его совсем тонкую оболочку просвечивали немногочисленные крупные яйца.
Я знал, что пауки способны готовить много раз коконы с яичками, и давно ждал этого. Что будут делать паучки, когда их накопится много, станет тесно и не хватит всем пищи? Вот тут и должен, наконец, произойти разлад. Но я ошибся.
Кокон оказался необычным и не зря был оплетен тонкой оболочкой. Паучиха не собиралась заводить потомства. Яички предназначались совсем для другого: были просто пищей для паучков. Паучки за них дружно взялись и так аккуратно высосали, что от кокончика ничего не осталось.
Теперь становилось понятным многое. Самка клала крупные яички и небольшой порцией. Ей не нужно было плодить много паучат, как это делали другие пауки, бросавшие на произвол судьбы свое потомство. Заботясь о своих детях, тратя столько сил на их пропитание и защиту, самка могла ограничиться воспитанием небольшой семьи. И она, наверное, не прогадывала.
Вот и опять холмы, поросшие березовыми лесами, где нас когда-то застала страшная гроза. Много мы здесь пересмотрели трав и кустиков в поисках пауков — родственников наших пассажиров, чтобы увидеть, как живут они в естественной обстановке. Но таких пауков нигде больше не было.
Закончилось наше путешествие. Теперь машина целыми днями стояла в гараже, и паучки не видели света. Они росли медленнее, но тем не менее разве их можно было сравнить с теми крошками, которых мы впервые увидели в степях Хакассии? Часто мы забывали о семействе пауков и вспоминали о нем, лишь выезжая в лес. Тогда, наверстывая упущенное, мы обильно кормили паучиху. Но она, равнодушная, все чаще и чаще отказывалась от приношений. Зато паучки начинали постепенно сами охотиться, хотя им пока были под силу только маленькие насекомые. Они по-прежнему, совсем не по паучьему обычаю, сохраняли дружелюбие друг к другу, и если один добывал какую-нибудь мошку, около нее собирались все братья и сестры.
Лето кончилось. Пожелтели березы, покраснели осины. Ночами стало прохладно. Мать многочисленного семейства стала совсем вялой и не интересовалась добычей. Ко всему равнодушная, она сидела, согнув ноги, на одном и том же месте. А вскоре исчезла, очевидно, упала со своей паутины. Один за другим стали исчезать и паучата. Они разбрелись вначале по всей машине, потом по гаражу и устроились, где кто мог, на долгую холодную зиму. Паучки были уже почти взрослые. Совместная жизнь большой семьи прекратилась.
Что будет с нашими знакомыми весной? Переживут ли они благополучно зиму и всем ли удастся основать такое же дружное семейство?
Из входа выглядывали черные муравьи.
Остались позади березовые леса с полянами, усеянными цветами. Выше поднялось солнце, жарче стали его лучи. Перед нами бескрайние степи Хакассии, зеленые холмы, поросшие травами с куртинками берез, за ними голубые дали, белые облака на синем небе. Слышатся трели жаворонков, а в ушах свистит вольный ветер. И, кажется, нет конца этим просторам.
Каких только насекомых нет в степях! Но больше всего муравьев. И живет здесь издавна их особенное общество со своими особенными отношениями.
Маленький черный с бархатистыми волосками муравей-лазиус, скромный труженик, неутомимый землекоп, строит высокие холмики там, где земля влажна. В холмиках бесчисленное множество личинок и куколок — предмет его постоянного попечения и заботы. Если ничто не мешает лазиусам, от каждого муравейника отпочковывается много других, и через десяток лет возникает настоящий городок степных муравейников. В таком городке много миллиардов жителей.
Тонкоголовый рыжий муравей не любит высокой степной травы. От нее тень, и трудно греть на солнце личинок и куколок. Копать землю и выносить ее наверх, как это делает лазиус, он не мастер. Поэтому нередко тонкоголовый муравей завладевает холмиком черного лазиуса. Сперва построит на холмике верхний этаж из мелких травинок и палочек, а потом вытеснит трудолюбивого лазиуса из всего холмика.
Лазиус храбро отстаивает свое жилище. Но что он может сделать со значительно более сильным и крупным противником? Если в городке лазиусов появился муравейник тонкоголового муравья, судьба поселения печальна. Год за годом размножаются тонкоголовые муравьи и истребляют черных лазиусов. Им также непременно нужно жить городком и иметь собственную территорию: одиночному муравейнику грозит опасность погибнуть от более сильного муравья — черноголового рыжего.
Он тоже степняк, этот черноголовый рыжий муравей, и не терпит ничьего присутствия вблизи своего гнезда. Гораздо крупнее лазиуса и тонкоголового муравья, он не ищет спасения в единении и редко создает городки, так как способен постоять за себя. Да и кто станет связываться с опасным противником!
Но не везде черноголовый муравей враждует с тонкоголовым. В более южных степях он уживается с ним, и нет между ними никакой неприязни, даже если их муравейники близко расположены.
Черноголовый муравей не любит затенения и в борьбе за тепло и солнце уничтожает на своем жилище степную траву, скусывая ее вершинки. Подойдя к муравейнику, можно часто застать черноголовых муравьев за этой работой.
На северных склонах холмов, в березовых лесках, закрываемых зимой глубокими снегами, летом — тень, высокая трава и звон комаров. Здесь располагаются редкие, но большие муравейники рыжего лесного муравья. Березовые лески — его обитель, и он их главный житель.
В этих же лесках, в старых пнях, валежинах живет и самый большой — черный муравей-древоточец. Его гнезда никогда не бывают многочисленны.