– В море! – отозвалась разбойница. Видимо, в стрессовых ситуациях женский мозг соображал быстрее мужского.
– В каком смысле? – уточнил Демьян.
– В таком…. Убили, а тело мы выкинули.
– Где выкинули, когда, куда? – у Паршина явственно сел голос.
– Два дня назад, тут, недалеко…. Рыбы не оставили ничего….
– Понятно…. – землянин вложил в казенную часть базуки патрон, начал поднимать ствол «мушкетона».
– Погоди! – неожиданно вступил в разговор Стант. Оказывается, по радио он тоже хорошо все слышал. – Пусть расскажет, как все произошло.
– Да как произошло…. Пока этот мужик кувыркался с нашей девочкой, мы обшмонали все его карманы. Наши нож, два серебряка и вот эту штуку. Две серебрянных монеты – большие деньги. Мы два дня уже «гудим» на них.
Нож забрал – вот он, серебро мы обменяли на вино, а эту штуку, которая у вас в руках, хотели за ненадобностью выкинуть в море. Я как чувствовала….
– Хорошо! – просиял Демьян. – Если вы мне сейчас расскажете, кто был тот человек, которого скушали рыбы, я не только оставлю вам жизнь, но даже дам кое-что! – Он засунул руку в карман, достал из него золотую монету с профилем Диты, передал её разбойнице. Женщина сунула денежку в рот, прикусила её зубами.
– Золото! – удовлетворенно констатировала она, метнув «золотую Диту» мужчине, который сидел в дальнем от входа углу.
Разбойник поймал золотой, повернул золотистый кружок к свету, присмотрелся.
Земляне замерли – ни лице кромосянина начало проявляться выражение «узнавания».
– Да, я видел такую!
– Девушку? – едва ли не хором спросили земляне.
– Нет, монету. Давно, правда, это было. Денежка была всего одна, а женщина была на ней – точь-в-точь как эта. Только тот золотой был старый, стертый, а этот – как новый! Клад нашли?
– Нет, сами сделали!
Разбойники дружно расхохотались, по достоинству оценив шутку инопланетника. Кромосянин встал, подошел к первому пилоту.
– Хорошо! Я скажу вам, у кого именно мы «приватизировали» эту вещицу. Только дайте слово, что остальных вы оставите в живых, и не покалечите.
– Зачем тебе мое слово? – буркнул Паршин.
– Как ты понимаешь, инопланетник, бумажек-расписок мы не пишем. Слово – вот то единственное, что имеет для нас значение.
– А если я передумаю, или просто обману?