– Обещаю быть послушной пациенткой и выполню все предписания, но только мне хотелось бы остаться у себя. – заупрямилась я, но очередной приступ кашля заставил согнуться и едва ли не выплюнуть легкие.
– Я уже вижу, как ты готова выполнять предписания, с ходу отказываясь от полноценного лечения, – голос Стоуна стал суров, потеряв дружеские нотки и перейдя на профессиональный тон.
Пока я пыталась откашляться, Деймон бережно придерживал меня. Дышать становилось тяжелее, а в голове шумело. Когда же попыталась выпрямиться, перед глазами заплясали мотыльки. Ноги предательски подкосились в коленях.
– Нет, домой мы к тебе точно не пойдем, обойдешься без вещей, – сквозь пелену наплывающего забытья, услышала я обеспокоенный голос доктора. – Срочно на лечение.
В следующим миг мои глаза закрылись, и я потеряла сознание.
***
Запах нашатыря резко привел меня в чувство. Судорожно вдохнув чистого воздуха, я зашлась в новом приступе кашля.
– Пей, – ко рту поднесли теплую микстуру, дурно пахнущую мятой и эвкалиптом.
Сухими губами коснулась чашки и с жадностью осушила ее до дна. Терпкое лекарство оказалось не таким уж противным, как мне представлялось вначале. Я огляделась по сторонам, чтобы понять где нахожусь, и сразу узнала гостиную в доме доктора.Он положил меня на диван, где обычно ждали посетительницы, заботливо укрыл теплым пледом и обложил подушками.
– Тебе сразу нужно было идти ко мне, – укорил меня он. – Подождала бы Марджери своих денег. Здоровье важнее.
Я скривилась. Тоже мне проповедник правильного поведения нашелся.
– Я домой хочу, – капризно заявила я, скидывая с себя плед. – Мне уже лучше!
Бровь Деймона скептически выгнулась дугой.
– Иди, раз лучше, – насмешливо произнес он тоном, подразумевающим подвох.
Я действительно чувствовала себя хорошо. Голова прошла, тело так не ломило как с утра.
Я свесила ножки с дивана и попыталась встать, но мышцы отказались меня слушаться. Их тут же свело слабостью, и я рухнула обратно в теплые объятия диванных подушек.
– Эй! – возмутилась я столь предательскому поведению собственного организма.
– Мятный расслабляющий напиток, – пояснил Дей с полуулыбкой на губах. – Я подозревал, что ты начнёшь играть в гордость и делать глупости, поэтому предпринял превентивные меры, чтобы не сбежала.
Вот сволочь!
Я и сама не понимала отчего злюсь на него. Головой осознавала правоту Дея, гордость же бесилась от того, что Стоун решил все за меня.
– Можешь обижаться, – сурово ответил мужчина. – Но я прежде всего врач, и не позволю тебе подвергать себя ненужным рискам.
Я поджала губы. Дей прав, я как дурочка упрямо играю гордячку. Что поделать, если я не привыкла принимать чью-то настойчивую помощь и в любой ситуации ищу второе дно? Даже сейчас от Деймона, после всего узнанного, я ждала если не подлянки, то подвоха.