— Дорогой Рейс… не ерундите. Ирис всего-навсего ребенок, школьница.
— Я знал двух школьниц, совершивших убийство.
— Но Ирис! Она так любила Розмари.
— Не кипятитесь, Бартон. Она имела возможность убить Розмари. Я хочу знать, имела ли она для этого причину. Кажется, ваша жена была довольно богатой женщиной. К кому перешли ее деньги — к вам?
— Нет, они перешли к Ирис — на правах опеки. Он дал необходимые разъяснения, которые Рейс внимательно выслушал.
— Забавная ситуация. Богатая сестра и бедная сестра. Тут многие девушки посчитали бы себя ущемленными.
— Но только не Ирис.
— Возможно — но у нее был совершенно определенный мотив. Намотаем это себе на ус. У кого еще могли быть мотивы?
— Ни у кого — абсолютно ни у кого. Уверен, у Розмари не было ни единого врага. Я этим специально занимался… спрашивал… пытался выяснить. Я даже снял дом рядом с Фаррадеями, чтобы…
Он замолчал. Рейс взял свою трубку и начал ее вычищать.
— Мой юный Джордж, не лучше ли будет, если вы мне все подробно расскажете?
— Что вы имеете в виду?
— Вы что-то утаиваете — это и за версту видно. Ваше право охранять репутацию жены… Вы пытаетесь выяснить, была она убита или нет, и если это имеет для вас значение — тогда выкладывайте все начистоту.
Наступило молчание.
— Хорошо, — сдавленным голосом сказал Джордж. — Вы правы.
— У вас есть основания считать, что ваша жена имела любовника, да?
— Да.
— Стефан Фаррадей?
— Не знаю! Клянусь вам, не знаю! Может быть, он, а может быть, и Браун. Поди разберись. Черт побери.
— Скажите, а что вам известно об этом Антони Брауне? Забавно, кажется, я слышал это имя.
— Не знаю о нем ничего. И никто ничего о нем не знает. Симпатичный весельчак — вот и все, что о нем известно. Полагаю, что он американец, но говорит он без акцента.
— Хм, может быть, посольство что-нибудь выяснит? Не предполагаете — какое?