Весной-летом 1942 года на Волыни проходит «призыв» в УПА-ПС части ранее демобилизованных коллаборационистов. УПА-ПС ограничивалась отдельными операциями против оккупационной администрации и широкой пропагандистской кампанией, в основном занимаясь обеспечением своего формирования за счёт украинских крестьян и того добра, которое немцы взимали у крестьян в качестве т.н. контингентов. В июне 1942 года Боровец послал письмо гауляйтеру Украины Э. Коху с требованием прекратить грабёж страны и террор против мирного населения.
В ноябре-декабре с представителями оккупационной администрации прошли безуспешные переговоры. Боровец предлагал выпустить всех украинских политзаключённых (включая Бандеру) и радикально изменить «украинскую политику» Третьего Рейха. В ответ на это он обещал мобилизовать 40 000 солдат и полицейских для борьбы против партизан и Красной Армии, а также возглавить эти части.
С советскими партизанами, на тот момент уже жёстко подчинявшимися Москве, у УПА-ПС были периоды стычек, боёв, взаимных разоружений, избиений бойцов и/или нейтралитета. В феврале 1943 года, когда на Волынь и Полесье начали постепенно перемещаться партизанские отряды из бывшей советской Украины, период «вооружённого нейтралитета» с коммунистами навсегда закончился новым этапом столкновений.
Немецкие военные оценивали УПА-ПС на момент переговоров с Бульбой (сентябрь 1943 г.) в 350 чел.
Советские партизаны оценивали численность «бульбовцев» на лето 1943 года вплоть до десяти тысяч человек, что объясняется, вероятно, недостаточно активной агентурно-разведывательной работой советских партизан или значительными сложностями в идентификации украинских вооружённых формирований. Это же в полной мере относится и к немецким оценкам.
Н. Лебедь, руководивший ОУН (б) до мая 1943 года, в написанной им после войны книге «УПА» оценивал численность отрядов Боровца в 150 человек.
Нам представляется, что эта цифра сильно занижена, но и сами сведения Боровца о десятитысячном формировании также являются вымыслом.
Во-первых, формирование в 10 000 бойцов - целая дивизия - требует большого количества офицерских кадров, которые после расформирования УПА-ПС неизменно пополнили бы офицерский состав УПА и/или были бы арестованы советскими репрессивными органами. Однако, сведения о подобных явлениях отсутствуют.
Во-вторых, существование столь крупного соединения неизбежно привело бы к захвату НКВД целого пласта трофейных документов, которых в центральных украинских архивах почти не сохранилось, в отличие от документов ОУН-УПА.
В-третьих, УПА, подконтрольная ОУН (б), сама насчитывала в середине 1943 года около десяти тысяч человек. У УПА-ПС (УНРА) к тому моменту был двухлетний опыт боевой деятельности. Непонятно, как в таком случае бандеровцы смогли бы разоружить и/или разогнать бульбовцев – что бандеровцы и сделали летом-осенью 1943 года.
Вероятно, общая численность вооружённых бульбовцев могла составить до трёх тысяч человек, размещённых по сёлам и лесным лагерям.
Показательно, что Боровец в 1941-42 гг., в отличие от бандеровцев, сумел наладить тесное сотрудничество как с ОУН (м), весной 1943 г. развернувшей свои военные отряды в районе Тернополя и к северу-западу от Ровно, так и с монархистами, а также представителями демократических партий, находившихся в глубоком подполье. Представителем ОУН (м) при штабе УПА-ПС был Олег Штуль («Жданович»).
Столь малый эпизод в некоторой степени характеризует разницу в стиле действий бандеровцев, как представителей тоталитарной партии, и украинских национал-демократов, готовых сотрудничать с людьми, исповедующими несколько иные, чем у них, политические взгляды.
Попытки представителей ОУН (б) договориться с Боровцом ни к чему ни привели, так как последний отвергал тактику и стратегию бандеровцев, осуждал их вождизм и тоталитаризм, претензии на выражение воли всего украинского народа. Боровец не согласился подчиниться политической линии ОУН, несмотря на предложенную ему роль главкома УПА.
Переговоры ничего не принесли, за исключением одного пункта – названия созданной ОУН (б) военной структуры. По согласию Боровца, вооружённые отряды ОУН (б) и самого Боровца должны были объединиться под общим названием – Украинская повстанческая армия (УПА). Это название завоевало к тому времени определённую популярность у населения Волыни. (До переговоров с Бульбой, в феврале-марте 1943 г. бандеровцы хотели использовать для своих вооружённых отрядов название Украинская освободительная армия (УОА) (Українська визвольна армія – УВА).) По всем остальным пунктам договорённость достигнута не была, но бандеровцы сочли возможным исполнить только один, выгодный им пункт договора и взять для формируемого ими повстанческого движения название УПА. Эту аббривеатуру, иногда также расшифровываемую как „Українська повстанча армія”, они начинают использовать с апреля 1943 года.
Первым руководителем повстанческих отрядов ОУН (б) – УОА-УПА был назначен военный референт руководства (провода) ОУН на северо-западной Украине В. Ивахов (Василь Івахів), действовавший под псевдонимом Сом. Первоначально действовала УПА на Волыни, то есть в Ровенской и Волынской областях УССР.
В связи со временем и местом создания УПА перед исследователем встаёт вопрос: почему ОУН (б) приняла решение о разворачивании партизанских отрядов именно на Волыни именно в конце зимы 1943 года?
Вооружённое подполье ОУН существовало в Западной Украине ещё до начала советско-германской войны, и после 22 июня 1941 года развернула большую военно-подготовительную деятельность. В принципе, уже к осени 1942 года ОУН (б) обладала необходимым кадровым резервом для начала повстанческой войны.
Появилась и причина для сопротивления – уже в сентябре 1941 года нацисты начали массовые репрессии против ОУН (б), в очередной раз показав своё истинное лицо. Однако до создания УПА дело дошло только в начале 1943 года.
На это был ряд веских причин.
1. До конца 1942 года руководство ОУН склонялось к мысли, что войну выиграет Третий Рейх. В значительной мере Руководство ОУН приняло выжидательную позицию, руководствуясь внутренним лозунгом: «Пусть империалисты двух стран обескровят себя в войне друг против друга». Как было показано в первой главе, выжидание было сопряжено с массовой организационной и пропагандистской работой. А к началу 1943 года стало уже понятно, что даже если нацисты победят, то выйдут из войны очень ослабленными. Начало 1943 года было удобно для разворачивания УПА ещё с той точки зрения, что после Сталинградской битвы события на фронте не позволяли гитлеровцам использовать необходимые силы для антипартизанской войны в тылу.
2. Многие украинские крестьяне, как и оуновцы, в 1941-1942 годах также выжидали: выиграют ли немцы, изменят ли они оккупационный режим. На протяжении всего 1942 года наблюдается постепенный рост недовольства «новым порядком» украинских крестьян. В основном народ возмущал террор, произвол оккупационных властей и взимание контингентов (продуктов сельского хозяйства) в пользу Третьего Рейха. А массовый вывоз трудоспособного населения в Германию (т.н. «остарбайтеры») к концу 1942 года вызвал поистине всенародную ненависть к оккупантам. Крестьяне, испытав все «прелести» «нового порядка» и понимавшее, что 1943 год вызовет новый этап «охоты на остарбайтеров» и грабежа, были психологически подготовлены к массовой вооружённой борьбе. Таким образом, конец зимы, начало весны представлялась оптимальной датой для начала строительства Вооружённых сил ОУН (б) и с точки зрения опоры на настроения населения.