Да если бы и знали, как и куда лететь, что толку в этом, когда лететь не на чем?
Гот без особого интереса взглянул на монитор машины Зверя.
– Это галактические координаты на каждую секунду полетного… – голос вдруг сел, не шепот даже, хрип невнятный, – полетного времени, – выговорил майор. Рывком отодвинул Зверя от стола, благо кресло было на роликах, и застучал пальцами по клавиатуре, запрашивая данные о последних зафиксированных координатах.
Секунда в секунду… Гот помнил, сколько было на хронометре в его болиде, когда машина стартовала из транспортника… секунда в секунду. Последняя информация записывалась приборами «Покровителя», когда корабль падал на планету.
– Но… – Дитрих закрыл глаза, отказываясь поверить. – Этого не может быть. Не может.
– Гот? – Зверь осторожно коснулся плеча, и мешанина эмоций, взорвавшая душу и разум, мгновенно утихла. – Это наши координаты, да?
– А толку нам с них? – зарычал майор, взрываясь. И снова буря улеглась. Только пальцы Зверя на плече чуть дрогнули.
– Это бессмысленная информация, – уже спокойно продолжил Гот. Поймал взгляд Кинга, который таращился на командира с такой безумной надеждой в глазах, что майор вздрогнул от жалости, – бессмысленная. Нам не на чем лететь. У нас нет корабля. И в здешних условиях у нас его никогда не будет.
– Понял, – кивнул Зверь. – Может, пустишь меня обратно?
Гот молча отодвинулся от стола.
Когда нашли вычислитель, было больно. А сейчас… сейчас было никак. Пусто на душе, как будто никакой души и нет вовсе. Зверю спасибо – забрал боль себе. И ведь не поблагодаришь его – не поймет. Не поверит.
А Пендель знает, как запускать прыжковый двигатель. Если он работает… Да как проверишь, работает он или нет?! Для того чтобы протестировать эту махину, нужны совсем другие компьютеры. Машины класса тех, что стоят в капитанских рубках тяжелых кораблей. Но если даже… нет, он не мог уцелеть. Мелочь спаслась. Мелочь да модули посадочные, созданные специально для падения на планеты. «Покровитель» был, конечно, построен для войны в космосе. Для гипотетической войны. Он был защищен от всего или почти от всего, до чего додумался разрушительный человеческий разум. Но никто не рассчитывал, что такой корабль упадет. Что он выйдет из «подвала» в непосредственной близости от планеты и рухнет на поверхность. Ладно хоть скорость в момент прыжка была нулевой, иначе транспортник испарился бы еще в атмосфере.
Но даже если предположить, просто предположить, что прыжковый двигатель уцелел, от этого станет только хуже. Что толку от вычислителя без координат? Что толку от координат без двигателя? Что толку от двигателя без корабля, рассчитанного на полеты в космосе…
Такого, как, скажем, болид-истребитель, класса земля – орбита – земля.
– Бред, – пробормотал Гот, и Зверь тут же развернулся к нему:
– Тебе спать пора, Дитрих. – В монгольских глазах тлеет беспокойство. Зрачки, как черные свечи, мерцают, тянут, манят туда, в темноту, в огонь. Спать. Да. Надо спать.
ЗА КАДРОМ
Оказывается, мир не ограничивался пределами собственной квартиры, салоном автомобиля и рабочим кабинетом. В мире и вправду было небо. Генерал Весин приобрел странную, его самого удивляющую привычку смотреть вверх.
Раньше он не задумывался о том, что шторы на окнах – изузоренный цветочками тюль – можно отодвинуть. Зачем, собственно? Свет через них проходит, а разглядывать, что там делается, на улице, – кому это надо?
Жалюзи в своем кабинете он трогать не рискнул. Увидит кто-нибудь, что министр внутренних дел в рабочее время небом любуется, – не поймет. Это не преступление, конечно, но, как-то не принято. Тем более что на работе дел хватало. Жизнь шла своим чередом, и помимо Зверя было чем заняться.