– Товарищ Волонтир, это вы оставляли заказ на добровольцев у нас в базе?
– Я оставлял, – сказал Иван. – Только…
– Что же вы не проверяете статус заказа, товарищ Волонтир? Тут к вам целая бригада собралась ехать!
– Бригада? Вы ничего не путаете?! Ни гроша, да вдруг алтын! Здорово! Работа всем найдётся!
– В общем, свяжитесь с бригадиром…
Мама дёрнула меня за рукав:
– Пойдём, не будем мешать.
Я помахала гостю с юга, но он не заметил.
После обеда мама сказала:
– Я буду спать. А ты забирайся на верхнюю полку и смотри в окно.
Я лежала и смотрела. Но ничего интересного не было. Иногда проезжал встречный поезд. Но так быстро, что не разглядишь. Федя сказал, что тундра скоро кончится. И будет тайга.
Мне надоело лежать и смотреть. Я слезла по лесенке и вышла из купе. У окна стоял дядя и смотрел. Ему, наверное, было интересно.
– Здравствуйте, – сказала я. И рядом встала.
– Здравствуйте, – сказал дядя. И помахал мне одной рукой. Будто мы не рядом стояли.
Другая рука у него оказалась железной.
– Вы робот? – спросила я.
– Нет, – сказал дядя. – Я человек.
– У вас рука железная, – сказала я. – Можно ее потрогать?
– Сколько угодно, – дядя улыбнулся. – Это кибернетический протез. Вообще-то, мне советовали носить перчатку, чтобы детей не пугать, но я об этом забыл.
Железная рука оказалась холодной, словно поручень у окна.
– Здорово, – сказала я. – А зачем вы свою руку поменяли на железную?
– Пришлось, – он вздохнул. – Наша станция попала в облако космического мусора. Пришлось выходить в открытый космос, чинить повреждения, иначе… иначе было бы очень плохо для всего экипажа. Вот мне и досталось… Микрометеориты прошили навылет. Система аварийной герметизации скафандра спасла. А вот руку… Руку пришлось заменить. А другая… – Он показал: она висела на перевязи, без движения. – Врачи сшили нервы и сказали: надежда есть. Вот я и надеюсь, – он подмигнул. – Главное в нашей жизни – надеяться на лучшее, ведь так?