– Простите, – Сергей чувствовал себя палачом, – я не могу принять у вас документы.
– Не извиняйтесь. Я все понимаю. Вы ни в чем не виноваты.
– Если вы так интересуетесь космосом, я знаю, у нас есть несколько вакансий на станциях слежения. Это, конечно, даже не взлет на орбиту, но тоже очень нужная работа, – это звучало, как будто он оправдывается, Лихнецкий сам не ожидал от себя такого.
– Спасибо, – она внезапно тепло улыбнулась и пожала его руку, которой он протягивал документы, – в любом случае спасибо. Если совсем ничего не получится, я посмотрю ваши вакансии.
Расстроенная Екатерина Ивановна вышла из дверей приемной комиссии. Яркое весеннее солнце резануло по глазам, заставляя зажмуриться. Опустив голову и прикрывая от света рукой лицо, она спустилась по широким ступеням и повернула на аллею, обсаженную с двух сторон елями.
Недалеко от кованых ажурных ворот, где металл причудливо сплетался в контур посадочного лунного модуля, на скамейке между зеленых еловых лап сидел юноша. Низко наклонившись, закрыв лицо ладонями, с подрагивающими, будто от рыданий, плечами. Екатерина Ивановна остановилась, удивленно рассматривая фигуру на скамейке, а затем решительно двинулась к ней.
– Вам плохо?
Юноша отнял лицо от ладоней и непонимающе посмотрел на женщину. Будь здесь Лихнецкий, он бы узнал в нем поэта, отправленного восвояси.
– Вам плохо, молодой человек?
Тот что-то неразборчиво буркнул и снова опустил голову к ладоням.
Екатерина Ивановна присела на скамейку рядом с юношей и положила руку ему на плечо.
– У вас не приняли документы? Не переживайте, через неделю можете подать еще раз.
Поэт нерешительно дернул плечом, словно пытаясь сбросить чужую руку.
– Бесполезно.
– Ну, почему же? Ведь вам сказали, в чем причина отказа?
Наконец, оторвавшись от ладоней, юноша выпрямился и с обреченностью вздохнул.
– У меня нет научной программы. Да и откуда она у меня? Я поэт, – в голосе юноши удивительно сплелась гордость за себя, почти самолюбование, и отчаяние, – я не придумаю программу и за год. А она там ждет меня. Только я не прилечу к ней.
– Кто ждет?
– Муза, – юноша покраснел и отвернулся, словно сказал что-то неприличное.
Екатерина Ивановна улыбнулась и стала искать что-то у себя в сумке.
– Держите, – она протянула ему визитную карточку.
– Что это?