В какой-то момент гусеницы едва не свешивались с края выступа, однако обошлось. Ухватившись за вытянутые манипуляторы, Крамер прыгнул «в объятия» нашего зонда.
– Фантастика! – выдохнул он, едва выбравшись из пещеры. – Милая леди, я обязан вам жизнью, а ведь так и не узнал ваше имя…
– Марина Клименко, координатор биологического сектора. Учтите, я обязана буду доложить своему начальству об этом инциденте.
– Понимаю. Если будут какие-то проблемы, я с удовольствием расскажу о ваших умелых и решительных действиях…
– Не думаю, что это понадобится. До связи!
Разговор я оборвала стандартной фразой, только после отключения сообразив, что дальнейших разговоров по данному каналу вообще-то не предполагается. Ну и черт с ним.
Никогда не умела принимать похвалы и комплименты. Ответить на выпады или критику – всегда пожалуйста, а вот что сказать в ответ на искреннюю благодарность, для меня загадка.
Зонд, теперь уже без спешки, возвращался на прежнюю позицию. Подумав, я направила его в соседний кратер – пусть заодно захватит местный грунт с повышенным содержанием железа. Да, железо как дополнительный катализатор процессов мы уже пробовали, ну да вдруг здесь попадется особенно удачное соотношение элементов?
Только после этого встала с кресла и поспешно спрятала руки в карманы, чтобы скрыть запоздалую дрожь.
– Кого они только на Марс отправляют, с ума сойти! Авантюрист и раздолбай, с первых секунд видно.
Лаборанты молчали, только смотрели почему-то с восхищением. Чтобы избежать очередного неловкого разговора, я вцепилась в свой терминал и поспешно развернула на экране страницу лабораторного журнала.
– Ладно, давайте разбираться. Что изменилось за прошедшие сутки? В чем разница между двумя экспериментами?
– Никакой! Всё абсолютно одинаково! – заверила меня Лена.
– Разница только в одном: в первом случае рост есть, в другом нет, – меланхолично заметил Никита. – И кстати, шлюз исправен. Я с инженерным отделом проконсультировался.
– Прямо-таки со всем отделом? Или все же с Юлей? – каюсь, не удержалась от подколки.
Аспирант сердито засопел, но все же нехотя ответил:
– С ее шефом.
– Значит, эту версию отбрасываем. Еще варианты будут?
Ну вот, уже и руки не дрожат. Хорошо, что прямо сейчас не нужно возиться с пробирками да микропипетками, а то непременно разбила бы что-нибудь.
Сколько их на моей совести, тех пробирок, перебитых в студенчестве? Как и у любого микробиолога, наверное. Но сейчас об этом вспоминать не стоит. Пусть молодежь твердо верит, что у начальства не руки, а манипуляторы, точно у лучшего из роботов. Провести зонд по узкому осыпающемуся перешейку – плевое дело.
Они ведь и верят, судя по всему. Каждый раз, как сами что-нибудь уронят, такими перепуганными глазами смотрят – хоть на паспорт фотографируй. Впрочем, им этой шутки уже не понять: паспорта с фотографиями окончательно заменили микрочипами с полной записью генома незадолго до моего совершеннолетия.
Крамер нашел меня на моем любимом месте – небольшой безымянной возвышенности с чудесным видом на кратер Кассини, который, как утверждают, был когда-то озером, сравнимым с Байкалом. И надо ж было ему заявиться именно в редкие часы отдыха, когда никого, повторяю, никого, даже своих, видеть не хочется!