Против обмана идолопоклонства.
Против чар женщин, и кузнецов, и друидов.
Против всех знаний, которые ослепляют душу человека.
Слова рождались и умирали в глухих зарослях камыша под неумолчный шум могучей славянской реки.
Перед порогами Якуна разделил караван на две части: одну лодку понесли сухим путем по берегу, а две должны были преодолеть пороги по воде. Якуна хорошо знал, что пороги — излюбленное место бродников, где они перехватывали купеческие караваны, поэтому решил не рисковать. Свирепые ватаги бродников беспрестанно бороздили степные просторы в бассейне Днепра. Говорили, что обосновались они за порогами на острове Хортица и других близлежащих островах. Мрачные легенды ходили об этих людях, не знавших ни рода, ни семьи, ни обязанностей. У них был свой закон, свой суд и свой выборный глава — атаман. Иногда, когда зимы случались особенно лютыми, они захватывали какое-нибудь отдаленное село и там зимовали.
Мужчин обыкновенно убивали, а с женщинами жили как с женами. По весне, собираясь в свой бесконечный путь, женщин и детей убивали — сердце не должно быть привязано ни к какому месту, ни к какому человеку, так гласил их неписаный закон.
Закон был суров — за любую провинность на кол. Чаще всего в бродники шли преступники, скрывающиеся от наказания, поэтому в одной ватаге, связанные узами побратимства, были хазарин, алан, рус, грек или угр. Порвав все связи со своим племенем, они забывали и племенные различия, язык, веру, чтоб создать нечто новое и в языке, и в вере, и в человеческих характерах.
Только родины они себе создать не могли.
Следить за передвижением лодок должен был Вакула.
— Будь осторожен, — с внезапной и непривычной для него нежностью сказал Якуна, когда небольшой отряд уже трогался в путь.
Вакула кивнул в ответ. Внезапная догадка пронзила его мозг: Якуна знал, что лодки и почти четыре десятка воинов обречены.
Вакула догнал шедших по берегу только под утро, когда плотный туман под напором солнечных лучей начал редеть, создавая причудливые фигуры.
— Они погибли все… — выдавил он слова, словно выдохнул боль, скопившуюся в душе.
— Бродники?! — не столько спрашивая, сколько утверждая, произнес Якуна.
— Да, и еще Мистиша.
— ???
— Среди них был Мистиша и с ним воины из дружины Свенельда. Мистиша сам пытал взятых в плен озоров, подвешивал на крюк, прижигал огнем, но никто не признался, каким путем вы пошли.
— Ты говоришь так, будто сам все это видел? — удивленно спросил Якуна.
— Я плавал ночью на остров. Мистища обещал атаману деньги, если тот согласится отправиться за вами следом, но тот отказался.
Якуна был доволен — его маневр удался, хотя и стоил трех десятков жизней отборных воинов, но за все нужно платить, иногда даже дорогими жизнямц. Теперь путь открыт.
Беспокойство не покидало Якуцу, На Руси уже липовый мед собирают, а они еще ничего не добились, даже с императором встретиться не смогли. Десять дней назад под видом простых купцов, торговавших мехами русскими, они прибыли в Царьград. Здесь первую роль начал играть Григорий, который разместил их в своем доме, строго-настрого запретив выходить на улицу.
Воины объедались восточными сладостями, спали или забавлялись со служанками, говоря им срамные слова.