Иллюстрация к рассказу Макса Олина
Я сжался, опасаясь глядеть на нее.
— Салакин, — повторила она.
И Салакин, к моему ужасу, сломался.
— Жена, — еле слышно произнес он. — Отопри сундук.
— Нет, — испугалась Элистина.
— Это кусочек для будущего ребенка, Шавдал, — тихо пояснил Салакин, и вдруг резко повысил голос. — Жена! Отдавай мясо Шавдал! Хватит с нас… хватит с нас и четверых бессмертных детей.
Элистина расплакалась. Потом все же открыла сундук и отдала матери сморщенный кусочек журавлиного мяса. И пробормотала проклятие.
Мать оглядела их расстроенным взглядом. Получив желаемое, она сразу как-то уменьшилась в росте.
— Извините, Салакин, Элистина, — грустно сказала она. — Но это ради моих детей.
Дома мы все обступили заветный кусочек. Даже Манджи проявил к нему интерес.
— Как бы его разделить? — задумалась мать.
— Нельзя делить, — сказала сестра. — Никак нельзя.
— Посмотрим.
Мать позвала Цедена. Приманенный запахом араки, старик вошел в нашу кибитку, сел на почетное место и обвел нас добродушным взглядом.
— Разве нельзя его разделить так, чтобы на трех человек хватило? — спросила мать с надеждой.
— Никак, — погрустнел Цеден. — В легендах упоминается только кусочек размером с человеческий глаз. Меньше — никак.
Мать изменилась в лице.
Цеден ушел, а она выстроила нас перед собой и стала думать.
— Мам, — начала сестра, но та сделала жест: помолчи. Сестра покорно смолкла.
— Цагана. Ты мой первенец, — наконец произнесла мать. — Ты первый ребенок, которого я родила и взрастила. Я совершила много ошибок по юности лет, но тебя я никогда не считала ошибкой. Ты для меня особенная. Ты — моя кровь и плоть.
Цагана опустила глаза.