«Нет, — подумал Семен. — Наверно, она что-то напутала. Не могла она утром видеть Задорина. Утром он лежал на столе патологоанатома».
Настороженная бабка поставила два ведра, набранных до половины, на землю, и, подсев на скамью, тихо сказала:
— Уехали бы вы отсюда, сынок.
— Это почему же, бабуля?
— Кладбище там, чуть выше по течению. Когда водохранилище сделали, его и затопили. И все бы ничего, но иногда всякие беды через него случаются. Нельзя их беспокоить.
— Ну, бабуля, это все сказки. Да и не беспокоим мы никого.
Бабушка сверкнула глазами.
— Да уж без тебя побеспокоили. Сказки… Насмотрелась я этих сказок. Похоронен там один человек… Водителем работал он. И жил в колхозе нашем. Мишаней звали… Я его… хорошо знала. В пятьдесят втором году подшофе заехал в деревню и задавил ребенка. Ну, сельчане и взяли грех на себя. И закопали там. Ну… как положено, похоронили. А вот как кладбище затопило, он стал появляться на берегу. А если какая несправедливость случится, то он может и порядок навести. Ну так… по-своему. И поди разберись, кто прав, кто виноват, а поди ж ты, утопленников иной раз много случается.
— Ладно, бабуля, — отмахнулся Семен, сам не зная, нафиг он сидит и слушает весь этот бред. — Если больше нечего по делу сказать, то спасибо и до свиданья. Нам работать нужно.
— Смотри, сынок. Вспомнишь потом бабушку Александру, да поздно будет.
— До свиданья, бабуля, не мешайте работать.
Бабушка Александра взяла ведра и медленно, тяжело заковыляла к калитке.
Что за день! Одна говорит, что покойника видела, другая вообще ересь несет. А ведь рядом не психушка, а обычный санаторий.
Минут через пятнадцать пришли и ребята. Никто ничего не нашел. Похоже, повезло только Семену.
Не успел Семен переговорить с людьми, позвонил майор Сильвестров и велел ехать в санаторий. Он успел пообщаться с заведующим «Алых Парусов» и даже скинул ему е-мэйлом фотографию наркоторговцев. Двое или трое еще находились на территории санатория.
Семен дал команду грузиться, и «Газелька» выехала в путь. Здесь недалеко, и минут через десять машина уже катила среди дубов и берез Ягодинского леса.
На территории санатория остановились у памятника Ленину напротив двухэтажки с окнами почти во всю стену. Не успел Семен выйти из кабины, как дверь в здании открылась, и по ступенькам спустился невысокий полный очкарик. Сразу стало ясно, что их ждали.
Выражение лица у встречающего было таким, будто он шел на Голгофу.
— Вы быстро добрались, — сказал он, протягивая Семену руку, и представился: — Илья Иваныч.
Ладошка у него оказалась узенькой, как у ребенка.
— Работа у нас такая — быстро добираться, — ответил Семен. — Вы нам покажете, где они?
Илья Иванович кивнул. Нервно как-то кивнул, испуганно. Стекла очков тревожно блеснули.