— А что там? — Семен затушил последнюю сигарету и раздул дым.
— Помнишь, ты недавно просил меня пробить одного кренделя?
— Помню. Это тот наркоша Задорин?
— Ну да. Час назад он погиб на перекрестке Московского, Волжского и Ракитовского шоссе. Въехал на «Калине» в этот дурацкий памятник на кольце.
— Я могу подъехать?
— А чего бы я стал звонить? Мы работаем, все оцепили. Буду ждать. Понимаешь… тут что-то нечисто. Приезжай, сам увидишь. Его уже увезли в морг, но авто посмотришь.
Доехал Семен быстро. «Опель» новехонький, резвый, — за последний год капитан «нанаркоконтролировал» на машинешку. Да и час пик давно прошел. Вот если бы Серега позвонил часов в пять, то ни за что бы он так быстро не добрался, застрял бы в пробке — проблема всех городов, растянутых колбаской вдоль реки. А город к тому же еще и зажат меж двух рек — Волги и Самары.
— Видал? «Лада» всмятку! — вместо приветствия сказал Серега.
Не то слово — мотор въехал в салон. Семен обошел машину, впаявшуюся в основание рекламного баннера. Заглянул внутрь. Пахнуло машинным маслом и почему-то слабенько болотом. Достал сигарету и закурил.
— А что с водителем? — спросил, пыхнув сизым дымком.
— Кранты ему. Хоть и вылетел в лобовуху, но живее от этого не стал.
— Умер сразу?
— Да в том-то и дело, что умер он несколько раньше.
— Убийство?
— А хрен поймешь. Приглядись получше. — Серега обошел машину и остановился у водительской двери. — Вот тут, видел? Похоже на водоросли, правда?
Семен присел на корточки, взял двумя пальцами зеленоватые волокна, свисающие с искромсанного железа, и поднес к носу. Точно, водоросли, и пахнет тиной. Тот самый запах, что сразу уловил.
— Откуда это? — спросил он, поднимаясь и отряхивая руку.
— Если б я знал. — Серега стрельнул у Семена две сигареты, одну прикурил, а вторую заботливо, чтоб не сломать, положил в карман. — Трупак тоже весь обвешан этой ерундой, как лапшой.
— Не понимаю.
— Я тоже. Походу, его того… утопили. Он уже мертвый был, когда въехал в памятник. Результаты вскрытия будут готовы утром.
Семен вернулся к «Ладе» и заглянул в салон. Там царил раскардаш — груда металлолома. И снова он ощутил едва различимый болотный запах.
Домой Семен приехал поздно. Он включил свет на кухне, похлебал холодного борща, который наварила мать в свой последний заезд, запил его стопариком водки и, не принимая душа, лег спать.