— Меры приняты, следующий борт направляем на военный аэродром «Коломыя» под Ивано-Франковском, — бесстрастно ответил Козак.
— Почему вы все хохлы такие идиоты? — изобразив беспомощность и разочарование, патетически воскликнул Янушевич, — почему сразу нельзя было посадить борт в Луцке?
— Я не хохол, Виктор Васильевич, я природный запорожский казак, — с достоинством отпарировал Козак.
— Ну, да, конечно, — досадливо махнув рукой, буркнул Янушевич, — так давай, запорожец, не облажайся и не обосрись в следующий раз, когда трупы из Афгана принимать будешь, сам понимаешь…
— А может наоборот? — заговорщицки качнув головой, спросил Козак.
— Что наоборот? — не понял Янушевич.
— Может, как раз наоборот, следовало бы дать утечку информации?
В кабинете повисла долгая пауза.
Янушевич задумался, глядя в стол, а Козак все так же стоял в позе покорного ожидания и повиновения, как римский солдат из тринадцатого легиона при входе в шатер консула Красса.
— А зачем нам утечка? — подняв глаза со стола на Козака, нарушил молчание Янушевич.
— Скомпрометируем конкурентов, Виктор Васильевич, переведем стрелки, а вы, как всегда, во всем белом среди этого говна, — с тонкой улыбкой ответил Козак.
— Не пойдет, — коротко ответил Янушевич.
Козаку очень хотелось задать вопрос, «почему не пойдет», но он сдержался и только молча кивнул.
— Ты меня понял? — твердо и холодно глядя в лицо своему советнику спросил Янушевич.
— Отлично вас понял, Виктор Васильевич, — так же твердо ответил Козак, — никаких проколов и никакой утечки.
— Ну, иди, тогда, — вздохнув, сказал Янушевич.
— Есть еще один вопрос, — вскинув подбородок, пробасил Козак, — там одна очень авторитетная московская журналистка просит у вас интервью.
— А почему не через моего пресс-секретаря, а через тебя? — иронически склонив голову набок, спросил Янушевич, — у тебя что? Червонный интерес? Или ты комиссионные с журналисток берешь, а?
Козак виновато улыбнулся, — она на меня напрямую минуя наших пи-арщиков вышла, но я проверял, хорошая, правильная журналистка, говна не напишет, и она из того московского СМИ, что против западненцев.
— Наша и правильная, говоришь, — усмехнулся Янушевич, — ну, давай тогда, если так, в пятницу, посмотри там в распорядок, может после ужина, ты погляди.
— Хорошо, Виктор Васильевич, — довольно сказал Козак, задом уже отходя к большим двустворчатым дверям.
— Вот ведь ебунец какой неугомонный, — выйдя из кабинета в приемную и покачав головою, про себя подумал Козак, — два года отсидел за изнасилование, а и в президентском кресле все еще про сексуальный мотив думку думает.