— Два Джим Бима, — сказал бармену Евгений.
— Ага, — согласно кивнул Ксендзюк, и буркнув что-то насчет нигде не принимаемых канадских долларов и золотой «визы» чейз-манхэттен банка, которую тоже не везде принимают «тут в Крыму», императивом предложил пить «на счет старого афганского дружбана Воздвиженского».
— У тебя ведь сын, Василек, как он? — после второго Джим Бима поинтересовался Ксендзюк.
— Да вот вырос уже, — вздохнул Воздвиженский, — тоже вот бизнесом занимается.
— Каким бизнесом? — почти с профессиональным американским интересом спросил Ксендзюк.
— Рок и поп группы украинские в Москву возит, вроде промоутера и пи-ар менеджера у них там, — невесело ответил Воздвиженский.
— Что? Дела не очень чтобы очень? — хмыкнул Ксендзюк.
— Да, чем бы дитятко не маялось, лишь бы не плакало, — ответил Воздвиженский и приказав бармену по третьему Джим Биму, предложил выпить за Афган и за пацанов, что прилетели оттуда в Союз «черными тюльпанами».
Выпили не чокаясь.
— Слыш, братан, — обратился вдруг к бармену Ксендзюк, — сделай-ка телевизор погромче, что-то там интересное и кстати кажут.
По телевизору и вправду, как по заказу для разговора двух афганцев, шел какой-то безмолвный репортаж, показывали какие-то транспортные самолеты, какие-то гробы, потом военных, которые отталкивали гражданских с фото и телекамерами.
Бармен сделал звук.
— вчора в аеропорту Бориспіль не військова далечінь журналістам українського телебачення зняти репортаж про прибуття вантажу 200 за нашими неперевіреними даними в аеропорту вивантажували труни з тілами десантників, загиблих на маневрах поблизу Полтави, коли два бронетранспортери з солдатами підірвалися на учбових мінах…
— Что за херня такая? — возмутился Ксендзюк, — ты послушай, что они брешут! Как могут два бронетранспортера с солдатами подорваться на учебных минах? Это что за лажа такая?
— Ясное дило, з Афгану десантников привезли, — встрял бармен, продолжая методично протирать и без того идеально чистые стаканы, — об этом все гутарят, потому и Гангадзе вбыли, что много знал.
— Бля, друг ты мой, Андрюха, — не удержал пьяных слез Ксендзюк, — мы вот з Афгану живыми приихалы, а братанов вот выгружают мертвяками…
Бармен, повинуясь жесту Ксендзюка налил снова.
Выпили, а потом соткнулись лбами.
Соткнулись, и затянули любимую…
В самолет они грузились уже здорово датые.
Не даром нос у Воздвиженского с утра чесался.
Не даром!