Ника Батхен
28 сентября 1974 г.
…People are strange when you're a stranger Faces look ugly when you're alone…
Телефонный звонок бил в голову пулеметными очередями. Не открывая глаз, Джереми Монготройд нашарил проклятый аппарат и сбросил номер. Телефон тут же завопил снова.
— Что случилось, приятель?
Из-за груды подушек показалась недовольная женская физиономия. Пышная брюнетка с татуировкой на шее выглядела вполне аппетитно. Вот только имени её Джереми абсолютно не помнил и вспоминать не хотел. Он сделал значительное лицо и поднес трубку к уху:
— Да, мама!
— Немедленно приезжай, Джей! — в голосе миссис Монготройд чувствовался неподдельный страх.
— Джереми, мама. Дже-ре-ми. Восемь утра. И ты знаешь, что я работаю. Очень сложное дело. Тайна киноактрисы, — Джереми зажмурился от приступа острой боли. Яду мне! Или хотя бы джина. С ледяным тоником, в тонком бокале, покрытом испариной…
— Бабушка в госпитале. Ей так плохо, Джей! Вчера вызвали амбуланс в Лейк-Парк, и потом позвонили нам с Бобби.
— Что с ней, ма? Сердце? Почки? — Джереми знал, что Ба так легко не сдается, но в девяносто четыре трудно сохранять здоровье.
— Джей, дорогой, знаешь…
Пауза затянулась. Что-то кольнуло в груди. Неужели?!
— Она умерла?
— У неё галлюцинации, бред и галлюцинации! Приезжай скорее, умоляю тебя, я в отчаянии.
Только этого не хватало.
— Через два часа буду. Где она?
— В Виста Медикал Центре, в неврологии. И ещё, милый, — голос матери стал сладко-приторным.
— Сколько? — Джереми хорошо знал свою маму.
— Полторы тысячи. Спасибо, сынок, ты так нас любишь. Я буду ждать тебя дома, с обедом. Суп из бамии, морковные котлетки и витаминное…
Джереми беззвучно выругался и нажал кнопку. Брюнетка потянулась, показав большие мятые груди, сунула руку под одеяло:
— У нас ещё час, приятель! Побалуемся?