— Причин этому может быть несколько, — держа в руках исписанный мелким почерком прямоугольник бумаги, сообщил им доктор Уайт. Они втроем сидели в его кабинете на третьем этаже Первой окружной поликлиники Гемптонса и пили холодный чай. Как сейчас мог вспомнить Гарри, с лимоном. — Это и стрессы, и малоподвижный образ жизни, и, в конце концов, вредные привычки… Всего не перечесть, — доктор Уайт мощно втянул носом воздух, после чего громко выдохнул. — Вам всегда следует помнить, что на качество, как, собственно, и на количество наших сновидений в большинстве случаев влияют три важнейших фактора. Первый — это внешние раздражители, которые воздействуют на человека во время его сна. Сюда мы можем отнести, к примеру, холод, звук кофейной машинки, работающей на кухне и все такое прочее. Второй фактор — это раздражители, поступающие от наших внутренних органов. Такие сны в медицине принято называть «вещими медицинскими сновидениями». Таким образом наш с вами организм как бы пытается предупредить нас о его надвигающейся болезни, явных симптомов которой пока еще нет. И, наконец, третий фактор, который вполне можно объединить с четвертым одним целым. Это психические и физические раздражители, воздействовавшие на человека на протяжении дня, а также процессы, происходящие в его ЦНС во время сна, как оживление следов прежних событий, уже почти что полностью стершихся из нашей памяти.
— И? — нетерпеливо перебил его Гарри. — Что все это значит?
Доктор Уайт окинул Гарри и Полли тяжелым взглядом, после чего аккуратно пододвинул к ним исписанный прямоугольник бумаги.
— Судя по результатам обследования вашего мозга, — он кивком указал на бумажку, — вам абсолютно не о чем беспокоиться. Никаких патологий в вашем сером веществе нами обнаружено не было.
— Это хорошая новость? — осведомилась Полли.
Доктор Уайт заерзал на стуле.
— В общем-то, да…
— Вы что-то не договариваете, доктор…
— А вы очень проницательны, мисс Мэтетт — доктор Уайт наградил Полли одной из своих дежурных улыбочек. — Дело в том, что в таком случае для нас по-прежнему остается не ясным факт отсутствия у вашего мужа сновидений. Но я бы отнюдь не советовал вам сильно переживать в связи со всем этим — как я оговорился немногим ранее, у вас все в полном порядке. Причин для беспокойства я пока не наблюдаю. Нет, если вы настаиваете, то мы, разумеется, проведем дополнительные исследования и назначим нужные препараты, но…
— Я вас понял, — прервал его Гарри. — Ничего не нужно. Раз все хорошо, то пусть все так и остается. Я вам верю…
Он поставил бутылку с минералкой на кухонный столик и медленно подошел к открытому окну. Свежий ветерок приятно защекотал лицо и буквально-таки склонял к размышлениям. Гарри закрыл глаза и попытался сконцентрироваться на своем сне.
Сон.
Он сидит на до ужаса скрипучем стуле перед довольно-таки внушительной толпой зевак, собравшихся вокруг и декламирует стихотворение, которое, как ему всегда казалось, он успел позабыть еще на втором курсе колледжа:
Едва он проговаривает последнюю его строчку, как откуда-то сзади к нему подходит Полли и осторожно касается его руки несколько выше локтя.
«Милый мой, — говорит она тем своим голосом, который всегда вызывал в сознании Гарри целый ураган эмоций. — Я здесь. Неужели ты меня не видишь?»
Гарри немного поворачивает голову в сторону своей (бывшей) жены и спокойно произносит:
«Вижу, Полли. Вижу. Вот только мы с тобой уже два года, как разошлись, и я для тебя теперь совершенно чужой человек».
В этот момент отчетливо слышится недовольный гул толпы. Тощий старик с огромной бородой, растрепанной в разные стороны, натужно басит:
«Ответь ему, крошка! Пусть он знает, что не прав!».
«Как ты можешь так думать? — по голосу Полли явно заметно, что она расстроена. — Ты всегда был и остаешься для меня самым дорогим человеком на всем белом свете. Ты уж прости меня за Майкла. Наверное, мне следовало бы рассказать тебе обо всем гораздо раньше. Думаю, так было бы намного легче для всех. Ты согласен со мной, сладенький?»
Гарри приподнимается со стула и оборачивается к своей (бывшей) жене. Толпа тем временем умолкает.
«Зачем ты тогда ушла от меня к нему?»