Позиция у седого была хреновая, за кустами его не видно, но зато вокруг пустое пространство, дернись он куда-то от своего укрытия и сразу бы попал под огонь. Похоже, сам седой это отлично понимал и включил «переговорщика».
- Братан, ты там один похоже? И ты явно в эту тему откуда то «слева» влез, так? У тебя же ружье... ты из сталкеров что ли?
Сергей по-кошачьи мягко, переместился еще ближе к «переговорщику», потом лег на землю и прополз несколько метров, старясь оказаться справа, не покидая прикрывавших его, деревьев.
- Ну чего молчишь-то? Ты если в тему не врубился, знай, они наших ребят на той неделе положили, должок за ними был.
Ага-ага, должок. Ну-ну. Так, ближе не подойти, слева и справа какие то канавы с водой, заросшие кустами и стволами мелких елей. Придется в воду лезть, вымокну, да и услышать может.
- Давай побазарим, уважаемый? Ты конечно накосячил сдуру, но если по-незнанке, так я не в претензии. Разрулим.
И вот тут, справа, Сокольских услышал тихий плеск, едва-едва слышный. Кто-то обходил его со стороны канавы. Значит, был еще один, в тылу у оборонявшихся. И вот сейчас он осторожно пытается зайти сбоку. Вот почему седой так разливается соловьем, он ждет пока их оставшийся боец зайдет мне в тыл. Отвлекает, значит. Надо бы шансы подравнять, если седой поймет, что я их маневр вычислил и включится в бой со своим автоматом, мне придется худо.
- А давай поговорим, - крикнул Сергей, старясь прятаться за деревом так, чтобы его не было видно со стороны канавы
- О! Ну наконец-то! - седой явно обрадовался. - Я уж решил, что ты немой или по-нашему не понимаешь. Так что тебе надо? Может, разойдемся миром?
- Давай, хрен с тобой! - подыграл Сокольских. - Только уж без западла, расходимся, так расходимся, ага?
- Да о чем базар, братан? Я так меркую («думаю» жаргон.), мы сейчас с тобой оба, одновременно подымаемся, без нервных движений, и медленно расходимся. Слово тебе даю, не трону.
- Хорошо. Только ты первый поднимись, и руки разведи, с оружием, так чтобы я плохого не подумал.
Седой некоторое время думал, потом крикнул:
- Эй, а какие гарантии, что ты первый не шмальнешь?
- Хотел бы шмальнуть, уже все кусты бы продырявил, ты-то меня не видишь, а я твою позицию, как на ладони. Не дрейфь, босота, мы же договорились?
Конечно, Птица лукавил, седого ему вообще не видно было, и стрелять вслепую было глупо, кусты были хоть и не высокие, зато плотные и росли широко, а если седой там за бугорком каким-нибудь лежит, совсем пустая затея. Только свою позицию бы раскрыл. Плохо, что того, который сбоку заходит не слышно, затаился, наверное, ждет, пока я выйду.
- Ладно, братское сердце, верю тебе! Выхожу. - из-за кустов, медленно поднялась фигура седого. Дубленка испачкалась в грязи, короткие волосы растрепались.
Бандит держал автомат за цевье, чуть отведя руку в сторону, что должно было демонстрировать дружелюбность намерений. Он нашел фигуру Сергея не сразу, а когда увидел, удивился, явно не рассчитывая увидеть его там, где он стоял. Широко улыбнувшись, седой громко сказал, - Ну вот видишь, я вышел.
- Вижу, - кивнул Сокольских и вскинув ружье, дважды выстрелил. Разброс получился большим, одна пуля ударила седого в бок, а вторая в лицо. Затрещали кусты и заваливающееся тело уголовника повисло на их упругих ветках. Тотчас, Сергей увидел справа какое-то движение, и, ориентируясь на него, добил в листву два оставшихся патрона. Мелькнули белые полоски спортивного костюма и, в сторону Птицы зло ударил автомат. Пули свистнули совсем рядом, выбивая из дерева кусочки острых щепок и коры. Бросив ружье по ноги, Сокольских рванул из-за пояса пистолет Макарова и быстро выпустил наугад, в сторону предполагаемого противника весь магазин. Упал на землю, подтянул за ремень ружье и, привалившись спиной к осине, быстро перезарядил оружие. Сразу же, не давая противнику времени на какие-либо действия, вновь открыл огонь в сторону низких елочек и кустов, выпустив все четыре ружейных пули. У канавы послышался какой-то громкий плеск, потом еще один, потом раздалось громкое «бултых» и все снова стихло.
Перезарядился. Прошло минут пять. Все это время Сергей напряженно всматривался в сторону предполагаемого противника. Наконец, Птица медленно, осторожно поднялся и крадучись, двинулся по широкой дуге, к канаве. Из чего именно он попал в стрелка, сразу было непонятно, убитый лежал лицом в полупрозрачной, желтоватой воде, которая приобретала вокруг тела, ало-черный оттенок. Сокольских поднял из воды автомат Калашникова, калибром 7, 62, и снял с ремня убитого холщевый подсумок, в котором, правда, оказалось два уже пустых и один, судя по весу, неполный, магазин.
Лазая по воде, Птица промочил ноги и штанины до колена. Но не это было плохо, он заметил, что весь его левый бок залит кровью. И только тогда почувствовал дурноту и слабость. - Ну вот, кажется звиздец приехал...
Выбравшись на сухое место, он осторожно отвернул полу штормовки и поднял свитер с майкой. Пулевое отверстие выглядело плохо, края раны вздулись, кровь пульсирующими толчками выходила наружу, заливая одежду. Провел рукой по спине, и зашипел от боли. Выходное отверстие тоже было, значит на вылет. Еще, при движении рукой, в боку перехватило дыхание, ощущение было, словно его крепкой палкой ударили.