- Видите ли, я был так увлечен работой, что когда спохватился, было уже поздно. Я решил не тревожить понапрасну персонал и заночевал в лесу. - Вы сегодня принимали душ? - неожиданно спросил милиционер. - Э-э-э, нет. А почему вы спрашиваете? - Птица пытался уловить логику Припятко. - Странно немного, по вашим словам, ночевали в лесу, а от вас костром совсем не пахнет. Гм? - Выветрилось, - хотел было брякнуть Сергей, но спохватившись, произнес:
- Сыро было. И потом, я засомневался в легитимности разведения кострищ в заповедной зоне, - однако в уме подивился милицейской хватке. Припятко дежурно покивал и задал вопрос, который видимо и был основным:
- Сергей Александрович... Надо же! Отчество запомнил! - неприятно отметил про себя Сергей. - Вы в карантин, через КПП попали?
Вот оно что! Теперь ясно, куда он клонит.
- Безусловно! - Сокольских пытался скрыть напряжение. - А почему же ваших данных нет в книге записи учета на КПП? Припятко буднично задавал вопросы, словно бы ответы его вовсе не интересовали. Он лишь покручивал блестящую пуговицу на мундире и смотрел куда-то в сторону. - Как вам сказать, товарищ старший лейтенант. Народу было много. Очень мне не хотелось в очереди стоять. Ну, я в обход нее денег и сунул. Вот так собственно мне билет и выдали. А уж записали или нет, я не смотрел. Похоже, все-таки не записали...
- То есть, вы дали взятку? - уточнил участковый, продолжая крутить пуговицу. - Дал, - Сергей очень натурально вздохнул. - Скажите, Сокольских, а когда именно Вы прибыли в город? Припятко неодобрительно рассматривал мыски форменных ботинок. На одном из них подсохли коричневые брызги лужи. - Да в тот же день. Как с поезда сошел, так сразу и на КПП. - А разве в субботу утром, был поезд из России? - участковый сорвал оранжевый лист клена и стал протирать обувь. - А как же? - наигранно удивился Птица, - на чем же я тогда приехал? - Действительно, - покачал головой старлей и посмотрел на Сергея, - а не сохранился ли у вас билет случайно? - Увы, нет. Я их оба: и тот, что с поезда, и тот, что в карантин - выкинул. Дождь был - намокли. Ну не таскать же эту кашу в одежде!
- Действительно, - снова повторил Припятко и понимающе улыбнулся. Они синхронно вздохнули и немного помолчали. Со стороны все происходившее напоминало театр абсурда: два взрослых человека откровенно валяли дурака, причем оба понимали всю фальшь происходившей беседы. Участковый встал, поправил мундир и официальным голосом резюмировал:
- В таком случае, Сергей Александрович, должен Вас поставить в известность! Вы грубейшим образом нарушили порядок пребывания в карантинной зоне и в данное время находитесь здесь незаконно. А также, с ваших слов, вы совершили уголовно-наказуемое преступление, посредством дачи взятки должностному лицу при исполнении служебных обязанностей. Сергей выслушал все это, посмотрел на участкового и кинул потухшую сигарету в залитую дождем урну. Он уже давно понял, что будь все настолько серьезно, будь у участкового какие-то веские основания, то разговаривал бы с ним сейчас не старший лейтенант Припятко, а пожалуй, бойцы какого-нибудь «Беркута». Причем, уложив лицом в траву и надевая наручники. Участковый преследовал иную цель, и Птица ее озвучил: - Я готов оплатить штраф. У меня еще много работы. Не хотелось бы ее прерывать в столь ответственный для науки, момент. Он достал бумажник, отложил ровно половину от оставшихся денег и протянул их Припятко. Сумма была довольно неплохая, так что, помявшись для виду, участковый деньги взял. - Собственно, не смотря на то, что сотрудник милиции во всем должен следовать букве закона... Кхм-м-м... Ничто человеческое нам не чуждо. И мы с вами, Сергей Александрович, пожалуй, не будем разводить бюрократию. Работайте на здоровье. И на благо науки, конечно. Только уж постарайтесь больше ничего не нарушать, - старший лейтенант козырнул и бодрой походкой покинул парк.
Сергей не питал ложных иллюзий по поводу всеобщего и повального мздоимства в органах МВД. Сохранились еще довольно цепкие и «правильные» менты, встреча с одним из которых не закончилась бы так же, как в случае предприимчивым участковым. Птица взял пакет и зашагал к своему корпусу. На лестнице его уже ждал Гена-сиделец. - Ну, как там наш Припятко поживает? - блатной облокотившись о перила, забивал «травой» гильзу беломорины. - Привет тебе передает, - Сергей, не останавливаясь, поднялся наверх. - Шутник, да? - вслед ему неприятно загоготал Генка.
К предстоящему походу Сокольских был готов. Он тщательно отобрал снаряжение, извлек из тайника пистолет и около шести часов вечера спустился в холл. - Я отлучусь по работе. Возможно, пару суток меня не будет. Необходимо взять пробу воды на анализы и провести несколько экспериментов. Вещи я оставил в номере, так что в любом случае за ними вернусь.
Сергей сдал ключ и вышел на улицу. Тем не менее, в отражении стеклянной двери, он заметил, как женщина что-то записала на клочке бумаги и спрятала в ящик стола, пристально посмотрев ему в спину. - Н-да... Похоже они тут в хорошей связке работают. И Припятко, и администратор пансионата и, возможно кто-то еще. Не потому ли, большинство сталкеров, из тех, что выжили и обогатились, так и не доехали до дома, пропав без вести? Быть может смертоносность Зоны это миф? А самый страшный зверь вот он - человек? С другой стороны, сталкеры, на своем пути в Зону, давно уже не посещают этот пансионат, для этого есть другие, более надежные пути. Впрочем, надежные ли? Это еще предстоит проверить. Так что, пользоваться ими, мы пока повременим, - так решил для себя Сергей Сокольских. Прошагав аллею, проверив, нет ли вокруг любопытных глаз, он свернул в сторону постов. Птица легко ориентировался, несмотря на то, что уже стемнело, и шел на расстоянии тридцати метров от дороги. В начавшемся моросящем дожде, шоссе отчетливо блестело лунной дорожкой, по которой изредка проносились желтые сполохи фар.
Свет прожектора он увидел еще издали и когда спустился к минному полю, было уже около полуночи. Сергей полежал немного, размял мышцы и суставы и лишь после этого, подтаскивая за собой рюкзак, осторожно пополз вперед. Впрочем, он отметил, что поле стало для него несколько более привычным и останавливаться почти не приходилось. Лишь один раз, когда прожектор слишком долго замер на одном месте, метрах в пяти от него, Сергей почувствовал предательскую дрожь во всем теле. Уткнувшись лицом в сырую землю, он несколько минут лежал не шелохнувшись. Наконец Птица преодолел злосчастное расстояние до леса, встал и поспешно удалился от «второго периметра», на ходу переводя дыхание. Как все просто! Пожалуй, слишком. Как гласит народная мудрость: «если все идет хорошо, значит, вы чего-то не замечаете». Отогнав дурные мысли, он устроился на ночлег. Привычно разбив лагерь, Сокольских развесил сушиться мокрую одежду. Чтобы не подхватить какое-нибудь воспаление, на синем пламени спиртовых таблеток, согрел кружку чая, обильно добавив туда перца и водки. Обжигая ядреной смесью свое, уже начинавшее подозрительно похрипывать нутро, завернулся в одеяло и уснул. Будильник должен был разбудить его через три часа. Нужно было успеть добраться до последнего «кольца» обороны и на рассвете проскочить периметр. Однако разбудил его не мерзкий писк электронных часов, а звонкий собачий лай. Где-то, не так далеко, злобно брехала псина. Птица рывком вскочил и попытался определить местоположение собаки и ее вероятного проводника. В еще темном, в столь ранний час лесу, он быстро собрал вещи и, определив ориентир движения, двинулся к Зоне. Лай удалялся. Дождь то прекращался, то вновь покрывал воздух мелкой водяной хмарью. «В дождливую погоду и снегопад, служебно-розыскные собаки работают очень плохо», - вспомнил он прописную пограничную истину. К тому же, судя по характеру лая, пса держали на поводке, не давая развить инициативу. А в такую погоду взять чей-либо след особенно затруднительно. Да и откровенно говоря, Сергей не был уверен, что это по его душу терзает воздух своим лаем, «четвероногий друг». Ну да как говорится, береженого - Бог бережет. И не жалея ног и ботинок, Птица старательно мерил шаги в выбранном направлении.
В половину шестого, он увидел огни последнего «опорного пункта». Освещенный со всех сторон, он, тем не менее, выглядел заброшенным и безлюдным. В воздухе висела тягучая тишина, прерываемая лишь скрипом деревьев и шелестом дождя. Сергею на миг почудилось, что спустись он вниз, его взору откроется страшная картина - повсюду лежащие окровавленные труппы, с застывшей на лицах гримасах страха и ужаса. И что-то неведомое, сквозь паутину искрящихся строчек, протянет к нему руки... Но нет. Внезапно, в амбразуре бетонных блоков вспыхнул огонек «неуставной» сигареты. Где-то в недрах ангара стукнула крышка люка. Чьи-то ноги гулко прошли по металлической броне. Блокпост жил своей жизнью. А до рассвета оставалась всего пара часов. Птица, внимательно смотря под ноги, старясь не высовываться, аккуратно передвигаясь от кустарника к кочкам, спустился к забору. Обычный, даже не бетонный - дощатый забор из длинных, не ошкуренных досок. Краска давно облупилась. Колючая проволока шедшая поверху, проржавела и обвисла. Повсюду торчали куцые огрызки выломанных досок. Сергей, еще не веря в происходящее, прикоснулся к шершавой деревянной поверхности. Холодная и насквозь сырая доска, бездушно догнивала здесь уже второй десяток лет. Очень медленно, держа руки перед собой, Сокольских шагнул в дыру ограды. Воздух был все тем же. Дождь все также орошал землю. Стебли травы привычно колыхались по ветру. Вот она, Зона! Сергей пристроил поудобнее рюкзак за плечами и двигаясь по лужам, чтобы не оставлять в грязи следов, перебежал проселочную дорогу. Спустя двадцать минут, по широкой дуге обогнув блок-пост, он скрылся в темнеющем лесу. Птица вошел в Зону...
Ответ МВД России
В ответ на Ваш запрос, от ... числа, согласно договору о двустороннем сотрудничестве в сфере оперативно-розыскной деятельности между Россией и Украиной, сообщаем: в Научно Исследовательском Институте, реквизиты № ..., указанное Вами лицо: Сокольских Сергей Александрович, среди действующих сотрудников НИИ не числится. Справка отдела кадров прилагается. Зам. Начальника УВД Бойковский А.Н.
Он проснулся около полудня. Дом, послуживший ему ночлегом, располагался на центральной улочке поселка городского типа. Не поселок даже, а так... Штук тридцать домов, где деревянные, где кирпичные. Окна и двери заколочены. Мебель сломана, всюду горы мусора и щебня. Солнце уверенно висевшее на небосводе, дорожками лучей пробиралось сквозь щели досок и освещало пыльную планировку комнаты. Шли вторые сутки пребывания Птицы в Зоне. Предыдущий ночлег был в лесу. Все остальное время, он уверенно продвигался вглубь запретной территории. Ничего интересного Птица до сих пор не встретил. Деревья, поля заросшие кустарником, овраги и бурьян. И ни следа активной человеческой деятельности. Ближе к вечеру он вышел к поселку. Мертвые дома, когда-то в спешке оставленные хозяевами, а потом разграбленные мародерам, являли собой унылое зрелище. Они походили на погост, брошенный детьми, давно умерших, родителей. Заросший лебедой, крапивой и мхом, обильно усыпавшими поседевшие рыжие кирпичи. Изучив издали этот определенно, «ненаселенный» пункт, Сокольских рискнул приблизиться. Осторожно походив вокруг построек, замерив уровень радиации, он аккуратно сковырнул пару досок в окне и залез внутрь первого попавшегося дома. Ничего. Деревянное перекрытие пола сгнило, сквозь него пробивалась трава. Потолок местами обвалился, отчего дождевая влага уходила прямо в землю, подпитывая прущие сквозь доски лопухи и молодое деревце. Все, что было ценного и не очень, из помещения давно вынесли. Даже проводка в выцветшей бумажной оплетке была с силой выдернута из стен. Глупо было надеяться, здесь что-то найти. В принципе, не знай, Сергей, что находится в чернобыльской зоне, то весь окружающий его унылый пейзаж вполне сгодился бы для любой провинциальной глубинки. Как в России, так и на Украине. Сначала в удаленных поселках отключали свет. Потом закрывали магазины, почту и люди, за исключением стариков, уезжали кто куда. Когда же доживали свой век последние старожилы, в домах заколачивали окна, двери и поселок, тихо скорбя по своим прошлым обитателям - умирал. Сперва, Птица не собирался оставаться здесь на ночь, но на улице быстро темнело и он, уставший от нервного напряжения и переходов, решил заночевать в доме. Закрыв большим куском штукатурки огонек пламени, он разогрел нехитрую еду, подкрепился и, расположившись в углу комнаты, уснул.
Сон был странным и скорее походил на какую-то абстракцию, в лучших традициях Казимира Малевича. Он видел перед собой огромную карту с названием городов, поселков и рек. Почти такую же, как у него самого, но более подробную. Всюду пестрели неясные значки, пометки и цифры. Но то место, где должна была находиться Зона, было закрыто огромным черным пятном. Причем, судя по размерам пятна, зона уже давно выползла за официальную границу «третьего кольца» и с неторопливостью чернильной кляксы на листе бумаги, медленно пожирало окрестную территорию. Пятно набухало и вплотную приблизилось к месту, где по прикидкам Сокольских, находилось минное поле и блокпосты. Неожиданно для себя, Птица почувствовал необыкновенно завораживающую глубину, в которую его манила и затягивала мрачная пустота Зоны. За этой чернотой, Сергей вдруг почувствовал незримую опасность. Так пульсирует гноем живая плоть, набухая изнутри зловонным пузырем, который вот-вот вырвется наружу. Отчетливо злые толчки, удерживаемой чей-то, взаперти, воли, исходили из центра карты, там, где под мраком пятна, должен был находиться город-призрак Припять. Что-то могучее, страшное и нечеловеческое искало выхода из державшей его темницы, раз за разом, раскачивая стены все сильней. Но в тоже время, словно блики золотых слитков, неведомые точки вспыхивали по всему пространству зоны, маня обомлевшего Сергея. И чем сильнее были загадочные искры, тем ближе они лежали к городу...
Птица проснулся. Он перекусил и уже собирался выкурить сигарету, как вдруг почувствовал человеческое присутствие. Сначала слабо, но потом уверенность возросла - в окрестностях кто-то был. Сергей осторожно прильнул сначала к одному окну, потом переместился к другому. Так и есть, он не ошибся! Бойцы шли профессионально - уступом, исключавшим возможность внезапного уничтожения всей группы. Они не загораживали друг другу сектора обстрела. При этом каждый контролировал свой участок дороги. Но было видно, что для них это далеко не первый километр и солдаты расслабились. У одного из них ствол автомата ушел далеко вниз. Второй рассеянно смотрел под ноги. Третий без конца поправлял съехавшую амуницию.
Один из последних дней, по настоящему, теплых, когда солнце не просто светило, а припекало, расслабляющее действовал на армейцев. Стандартная, с пятнистым рисунком форма, известная по ГОСТу СССР, как № 2. Облегченная выкладка, автоматные и гранатный подсумки, фляга, свернутый бушлат-скатка и: специфика места пребывания, противогазная сумка и ОЗК. На всех бойцах были бронежилеты и шлемы с чехлом из крупной маскировочной сети. Лишь командир был облачен в разгрузочный жилет, с многочисленными автоматными магазинами, гранатами и сигнальными дымами. Голову его венчал, черный берет, укороченный по натовскому стандарту. Шлем «по походному», приторочен к броннику. В отличие от своих подчиненных с АК-74, командир держал на ремне АКМС с подствольным гранатометом ГП-25, из ствола которого хищно белел сорокамиллиметровый осколочный «выстрел». Когда бойцы подошли ближе, Сергей удивленно отметил, что у всех солдат на автоматах был опущен флажок предохранителя (он же «переводчик огня»). Командирская кобура, по размерам скрывающая АПС, была расстегнута. Гранаты на «разгрузке» - все со вставленными запалами. - Вот так-так! - Птица отодвинулся от окна и прижался к стене.
Эти, пожалуй, в воздух стрелять не станут - сразу на поражение. Причем с контрольной очередью в голову. Он осторожно нащупал «макаров», но доставать его не стал.
Что это? Обычный патруль или целенаправленная зачистка? Хотя, если зачистка, они бы не шли так открыто. Взяли бы местность в кольцо, и пока трое контролируют с разных сторон, поселок, двое бы осмотрели дома. Но почему, все-таки, автоматы сняты с предохранителей? Когда группа солдат двинулась по улице, Сергей отступил в темную вглубь дома и прикрыл глаза. «Только бы пронесло!» Он старался ни о чем не думать, отрешиться от происходящего, так как знал: чужая биоэнергетика ощущается и выдает владельца не хуже, чем «кричащая» одежда или хлопок ладонями. Шаги приблизились. Солдаты прошли совсем рядом с домом. Было слышно, как кто-то зацепил мелкий камушек и он, отскочив, дробно стукнул о деревянное крыльцо. Не останавливаясь, военные прошли мимо. Сокольских глубоко вздохнул и прислушался к стуку своего сердца. Сердце глухо и ритмично билось в груди и его стук казалось, был слышен далеко за пределами поселка. Выждав несколько минут, Сергей осторожно посмотрел на дорогу. Солдаты еще не ушли. Они стояли на околице и о чем-то переговаривались. Командир в бинокль осматривал лес. Сергей отчетливо видел его спину. Это был коренастый, хорошо сложенный человек. Несмотря на расстояние, отчетливо различался крепкий затылок, мощная шея, поломанные уши - характерные для людей, долгое время занимавшихся борьбой. От бойца исходили уверенность и агрессия, видимо за его плечами были серьезные опыт и биография. Неожиданно, словно что-то почуяв, тот опустил бинокль и резко обернулся, прощупывая цепким взглядом сельские дома. - Твою ... по голове! Сергей моментально отдернулся от оконных досок. Нельзя! Нельзя пристально смотреть человеку в затылок. Это же прописные истины! Птица медленно подтянул к себе рюкзак и нервно огляделся вокруг. Из комнаты было только два выхода: в дверь, ведущую из прихожей и в окно, с которого он вчера отодрал сосновые доски и которые, держались сейчас на кончиках гвоздей. Он вновь, краем глаза посмотрел на улицу. Три человека, включая командира, оставались на месте, а двое бойцов, вразвалочку двигались в сторону домов, в одном из которых прятался Сергей. Он вжался в темную нишу стены, сразу за дверным косяком и старался не дышать. Было слышно, как солдаты сначала обошли ближайшие дома. Потом подошли к его убежищу. Кто-то из них попытался рассмотреть комнату сквозь заколоченное окно, но в царившем сумраке ничего не увидел. Наконец шаги раздались у входной двери. Солдаты потоптались и остановились в нерешительности. Снаружи дверь была заперта. Вчера с улицы Сергей видел: её, крест-накрест закрывали прибитые доски. Возникла пауза, которую прервал резкий командный окрик. Видимо старший все же настоял на том, чтобы его подчиненные вошли внутрь. Кто-то дернул дверь, а потом скрипнуло отрываемое дерево. Через секунду раздались несколько ударов прикладами. В прочем, без особого энтузиазма. Оно и понятно - бойцы посчитали данную проверку простой командирской блажью. Дверь всхлипнула и, распахнувшись, ударилась о стену. Солдаты постояли в коридоре. Потом шаги разделились: один двинулся к кухне, второй зашел в комнату, где замерший Сергей, буквально обратился в статую. Боец встал к нему спиной, совсем рядом, осматривая помещение. Все также провисал потолок. Все также из пола перли упрямые лопухи. Солдат хмыкнул, забросил автомат на плечо и достал сигарету. Птица перестал дышать. Он почувствовал, как по лбу медленно ползет капелька пота. Боец развернулся. Теперь он стоял прямо перед Сергеем, опустив правую руку в карман, за спичками. Сначала глаза воина отрешенно смотрели сквозь Сокольских, но в один короткий миг, вдруг, замерли... Зрачки стремительно расширились. Так и не закуренная сигарета обвисла на кончике рта. Изумление сковало все его солдатское тело. Сергей был обречен. Он моментально вспомнил, что за поясом у него лежит украденный пистолет с неизвестным прошлым, в рюкзаке самодельный маскхалат и прочие подозрительные вещи. Разбираться никто не будет. Он чувствовал кожей, что шлепнут его прямо здесь, во избежание каких бы то ни было проблем. Эти люди не были сотрудниками правоохранительных органов. Те не носят с собою ручных гранат и подствольных гранатометов. Эти парни уничтожали нарушителей, а не задерживали! Впрочем, выяснять так это, или нет, он не собирался, из двух зол выбрав - меньшее. Будучи пограничником, Сокольских знал один трюк, повсеместно применяемый моджахедами, «непримиримыми» и просто «отморозками» Таджикистана. И сейчас эти знания пригодились ему для спасения собственной шкуры. Он стремительно шагнул к солдату, тем самым мгновенно сократив дистанцию. Раз! Сергей наступил бойцу на ногу и одновременно, одной рукой захватил его запястье, спрятанной в карман, руки. Тот дернулся, но сделать уже ничего не сумел, автомат в одночасье стал бесполезен - ни вскинуть его, ни передернуть затвор, он уже не мог. Два! В одно движенье Птица ухватил оружие за магазин и, дернув пальцем защелку, отомкнул его. Три! Ребром магазина, как кастетом, он с силой ударил бойца в висок. Слабо охнув, воин потерял сознание и осел на пол. Но в тот же момент, в дверях показался второй солдат. Он на секунду замер, оценивая положение, а потом стал вскидывать «Калашников»... Но в лицо ему уже летел автоматный магазин. Сергей, довольно посредственно метал холодное оружие, но с расстояния в два с половиной метра, меткость и не требуется. Резко, без замаха, вскинулась рука и оранжевой молнией пластиковый магазин весом в 536 грамм, ударил солдата в переносицу. Он охнул, сделал два шага назад и, споткнувшись о порог, упал на сгнившие доски прихожей. Впрочем, оружия из рук он так и не выпустил. Птица не стал испытывать судьбу, а подхватив рюкзак за лямки, прижал его к груди и, оттолкнувшись, прыгнул в спасительное окно. Доски, которыми он вчера лишь для виду, закрыл проем, со стуком вылетели и он, сгруппировавшись, кубарем прокатился по жесткой выцветшей траве. Не теряя ни секунды, Сергей вскочил и по прямой, не петляя, бросился в лес. За несколько секунд, покрыв расстояние до деревьев, он еще раз перекатился и прыгнул в ближайшие кусты. Треск автомата всколыхнул воздух. Пули свистнули соловьями по качающимся веткам, срубили желтеющую листву и бесследно пропали во мраке леса. Боец с залитым кровью лицом выпустил в три длинные очереди весь боекомплект и еще долго, в сухую, щелкал спусковым крючком, пока его, чертыхающегося, не остановил ворвавшийся в комнату командир.
Птица бежал по лесу, наращивая темп. Ноги сами гнали его по просекам и зарослям. Он мчался словно лось, напролом, не разбирая дороги, стараясь увеличить дистанцию между собой и оставшейся группой солдат. «У одного из них была за плечами радиостанция. Это я заметил, когда они еще подходили к поселку. Значит на опорных пунктах уже в курсе произошедшего. Это скверно. Наверняка попытаются заблокировать и, обложив, взять в кольцо. Посты и дозоры выставят. Потом лес прочешут. С собаками. Мать! Как же я так оплошал... За все время еще ничего кроме геморроя на свою задницу не заработал. Сергей шумно выдохнул и остановился. Развернул карту, прикинул дальнейшие действия. - Так. Лес старый. По размерам не маленький: буреломы, овраги. Но я один, а их - армия. Поднимут батальон, за сутки прочешут четверть. На следующие - еще четверть. И так будут резать территорию, пока я не останусь на клочке метр на метр. Назад пути нет, оттуда они цепь и пустят, с флангов тоже прижмут, а вот спереди... А вот спереди у нас аккурат будет Припять. Идти в город атомщиков, Птице совсем не улыбалось, но выбора не было. Или туда или обратно, в руки солдат. Он и до этого не рассчитывал на их «гостеприимство», а уж после случившегося... Наверное, даже не будут просить руки поднять. Ладно. Попытаюсь выйти к городу, там прочесыванием, меня так просто не возьмешь. Шансы есть, а дальше - как карты лягут. Он устроил рюкзак поудобнее, поправил ремень, вздохнул несколько раз ставя дыхание и продолжил свой нелегкий марафон с препятствиями. Говорят, что курящим тяжелее бегать, нежели тем, кто независим от никотина. Не врут люди, так и есть. Птица взмок. Дыхание после получаса бега стало тяжелым и прерывистым, из груди неслись нехорошие сипы. Тем не менее, Сергей упорно двигался вперед, не сбавляя скорости и темпа. Еще через десять минут, он выскочил на старую просеку и, с ходу проскочив её, шумно и тяжело повалился в кусты. Ноги гудели, одежда взмокла и разом потяжелела. Плечи ныли и горели под тяжестью рюкзака. Набрав в рот воды, он прополоскал горло и только потом проглотил жидкость. Спустя несколько минут, со стороны просеки, послышался характерный звук двигающегося БТРа. Сергей насторожился и, раздвинув ветки, посмотрел в сторону источника звуков. По просеке шел старенький труженик БТР-70. Позади неторопливо плелась пара крытых ЗИЛов. Вся кавалькада периодически останавливалась, из грузовиков выпрыгивало несколько бойцов, после чего они с автоматами наизготовку, исчезали в направлении, откуда только что пришел Сергей. - Быстро работают, надо же! Выходит, все же подняли по тревоге пару рот. А может и больше. Это ж сколько леса им надо сейчас в кольцо взять. Видимо не понравился я им, очень не понравился. Ладно, как не крути, лучше на бегу сдохнуть, чем от пули. Птица аккуратно отполз поглубже в лес, в спасительный сумрак и поднявшись на ходуном гуляющие, от усталости ноги, заставил себя опять перейти на бег. Шесть часов. Ровно столько двигался Сергей, все чаще и чаще переходя на шаг и делая одну остановку, за другой. Время смазалось, превратилось в череду мелькающих ног, хлещущих по лицу веток и дикой, сердечной пляски. Пот заливал глаза, все плыло и гудело. Казалось, что в мире больше ничего нет, кроме бега, пота и боли в боку. Уже порядочно стемнело, когда Птица, вышел на окраину города. Черная стена леса внезапно расступилась и, в образовавшийся просвет, он увидел Припять. Дома, как обелиски застывшей эпохи, возвышались мрачными изваяниями. Повсюду, словно гнилые зубы, виднелись пришедшие в упадок постройки. В полной тишине, город издали казался жутким надгробьем всему человечеству планеты. Ни света, ни звука. Ничего... Птица издали, долго смотрел на это зрелище, подавляющее своей угрюмой неправдоподобностью, прежде чем, очнувшись, медленно двинулся к окраине. Он несколько раз останавливался, сверяясь с дозиметром радиации, но счетчик показывал вполне демократические цифры, так что Сергей двигался дальше. Когда под ногами загремел разбитый асфальт, он достал упаковку черного перца с табаком, вскрыл ее и обильно посыпал свои следы. Этим, экс-пограничник надеялся сбить со следа служебных собак, которых если еще не пустили, то обязательно пустят в ближайшее время. Гремучая субстанция с гарантией выводила из строя любого обладателя чуткого нюха, стоило только крупице перченой махры, попасть в обонятельный орган животного. Сокольских миновал первый дом, затем второй и только в третье по счету строение он рискнул зайти. С трудом поднявшись на второй этаж, спотыкаясь в темноте о груды мусора, он нашарил пальцами первую попавшуюся дверь и взявшись за ручку, несильно толкнул. Шурупы вывалились, ручка осталась в ладони, а дверь абсолютно беззвучно приоткрылась. Он понял это по тому, как внезапный ветерок холодного воздуха дунул в лицо. Вокруг и внутри, было все также черно. Осторожно пробуя ногой пол, выставив вперед руки, как слепой потерявший трость и собаку-поводыря, он двинулся вглубь помещения. Свет звезд заполнял собою кухню квартиры. В этом небольшом, крохотном помещении было светлее, чем любом другом месте, брошенных хозяевами «апартаментов». Птица впервые сумел как следует осмотреться. Мебели почти не было, если не считать столешницу без ножек, аккуратно прислоненную к осыпавшейся стене. Чугунный рукомойник сиротливо висел на проржавевших крючьях арматуры, скособоченной под тяжестью наполнявших его кирпичей. Он наводил на мысль, что помня заветы Тамерлана, каждый уходящий из кухни бросал в раковину кусок щебня. «Время разбрасывать камни и время собирать их». Впрочем, как раз это, вроде бы из Библии. Всюду валялись пожелтевшие пыльные газеты, какие-то тряпки и на подоконнике покоился расколотый надвое фарфоровый заварочный чайник. Сергей устало скинул рюкзак, постелил на пол плащ-палатку и без сил погрузился в забытье.