— Канат!
Да, тоже, как и он… Значить, маленько попривык и осмелел.
И опять же вижу, человек сорваться может.
И слышу вдруг:
— Лови!
Шасть — канат… Хороший канат, я уж сразу вижу корабельный.
— Кидай! — кричит Федоров, — трафь на нижнее!
Бросил я канат… И так, знаете, ловко угодил — прямо на нижнее облако, прямо, ему под ноги.
Нагнулся он, подхватил.
Ну, верхнее облако сейчас и поплыло дальше… Дескать, чего мне тут делать, сами теперь обойдутся.
Солдат это, значит, давай себя канатом обматывать, давай обматывать.
Обмотал.
— Тащи!
Потянули мы…
И только подтянули так на вершок— глядь, и нижнее облако закружилось, закружилось на одном месте и поплыло себе за верхним.
До свиданья!
Ну, вытащили мы солдата, смотрим: лицо в крови, ноги в крови… Одна нога перевязана бинтом, другую, должно, не успели… Так вся, как бурак…
Вытащили, значит…
А я как уж совсем тут обрусел, сейчас недолго думавши:
— Доктора! Санитаров! Носилки! — кричу. Да…
И вдруг, мое почтение — доктор. Вот он.
Подошел.