И сейчас мне — руку.
— Хватайся…
Схватил я его за руку… Так и повис. Думаю:
— Не приведи Бог оборвусь…
Одначе ничего, втащил он меня… Прямо, значить, в окно. Гляжу, Господи Иисусе Христе… Где я?..
Этак хатки стоят беленькие-беленькие… Да… фаянсовыя… И около хаток на порожках старички в белых халатах… Лужок, это значить, цветочки по лужку; ручей течет.
Я сейчас:
— Фёдоров!
— Тише, — говорить, — у нас не полагается…
Я, конечно, шопотом:
— Где я?..
А он опять:
— Тише…
Ну и, как вы знаете, какой он был сквернослов, — выругался.
Потом говорить:
— И без тебя сию минуту много шуму.
И сейчас пригнул пальцем ухо сзади…
— Погоди, — говорит.
Прислушался… Да… Вниз смотрит.
— Так и есть, — говорит, опять трое бредят.
— Какие, — говорю, — трое? Где бредят?
— А там, — говорит.