И вдруг открывается дверь, и в палату влетает… Ну, кто бы ты думала? Венька! Рыжий, растрепанный, а за ним халат по полу тянется. Как увидел он меня, как заорет:
- Сашка!
И ко мне. Схватил за плечи, трясет, а в глазах у него золотые искорки так и прыгают.
А следом за ним вошла тетя Даша. И прямо с порога строго сказала:
- Молодой человек, немедленно убирайтесь отсюда.
- Это почему? - как воробей, взъерошился Венька.
Тетя Даша всплеснула руками от возмущения и уперла кулаки в бока.
- Нет, вы только посмотрите на него! - воскликнула она. - Без разрешения ворвался в больницу, промчался по ней так, что задрожали стены, опрокинул в коридоре стол и после этого еще «почему»? Убирайтесь!
Она широко распахнула дверь и отошла, словно уступая Веньке дорогу.
- Да не опрокидывал я вашего стола, - взмолился Венька. - Чуть задел только. Я же не виноват, что вы его в самом проходе поставили.
Но тетя Даша молча показала ему на дверь.
Вот тебе раз!
- Тетя Даша, ну разрешите ему побыть, - попросил я. - Он больше не будет.
- Не буду, - мрачно подтвердил Венька.
Тетя Даша была неумолима.
- Вот я возьму да сейчас же вызову… дежурного врача, - сказала она, и лицо ее покрылось красными, пятнами. - Стыдно, молодой человек! (Это Венька-то молодой человек!) Больница, между прочим, не стадион. И вообще, где вы взяли халат? Приемные часы давно окончены.
И смотрит на Веньку, прямо как на какого-нибудь жулика. А он стоит красный как рак и галстук свой за кончик дергает.
«Вот влип», - думаю я, а самому аж заплакать хочется. Выгонит она его сейчас, как пить дать выгонит! Сто лет не виделись, и даже поговорить не даст. А спорить нельзя: больница в самом деле не стадион, и на этот счет тетю Дашу не переспоришь.
- Иди, Веня, - говорю, - завтра придешь.
- И завтра не придет, - отрезала тетя Даша. - Хулиганам здесь делать нечего.
…Тетя Даша, тетя Даша, что вы такое говорите! Разве Венька хулиган? Я от этих слов чуть с кровати не свалился.
Не знаю, чего бы я ей от обиды наговорил, если б в это время в палату не зашел Федор Савельевич.