За это время было столько «не-возможностей», столько непредвиденных проблем. Но этого она не могла даже представить: оставить своих малышей на попечении других, и неважно, насколько компетентными и заботливыми были эти «другие»… такого она предвидеть не могла.
Это было слишком ужасно.
— Поехали, — сказал Вишес тоном, не допускающим возражений. — Иначе придет рассвет, усложняя ситуацию.
Бросив последний взгляд на своих малышей, Лейла собрала складки своей мантии и вышла из спальни. И уходя, ей казалось, что она оставляет позади свое сердце и душу.
На следующий день, как только наступила ночь, Куин не знал, что солнце опустилось за горизонт. Во-первых, он находился глубоко под землей, в клинике учебного центра… поэтому не мог наблюдать из окна, как луна сменила огромный пылающий шар. Во-вторых, его накачали такими лекарствами, от которых забываешь собственное имя и уж точно не соображаешь который час. Но основная причина, почему он пропустил заход солнца?
Несмотря на все дерьмо, происходившее в его жизни, мужчину посетила самая офигенная галлюцинация. Лучше еще не бывало.
Сознательная часть его мозга, которую усадили на заднее сиденье, так далеко от руля, что с таким же успехом ее можно было отправить в багажник, прекрасно осознавала, что образ, который он видел в противоположной части палаты, был явным, откровенным глюком. Но вот в чем дело: ему было так кайфово, что боль от операции, которую ему сделали шесть часов назад, временно стерлась вместе с событиями предыдущего вечера… и, значит, он был прямо-таки в озабоченном состоянии.
Неудивительно. Он был мудаком с огромным сексуальным запалом, и это — проверенный временем факт.
И, хэй, учитывая его поведение прошлой ночью, у него впереди полно дней для самобичевания.
Так что, да, лежа на больничной койке, нашпигованный трубками и опутанный проводами, словно гребаный дублер Кора, он видел Блэя перед собой, мужчина сидел в дальнем углу в кресле цвета манной каши, с круглыми ручками и низкой спинкой.
Ширинка его брюк была расстёгнута, член выставлен напоказ… и кулак Блэя сжимал толстую длину, на предплечье выступили вены, пока он ласкал себя.
— Ты хочешь этого? — хрипло спросил воображаемый Блэй.
Зашипев, Куин прикусил губу… и, вот неожиданность, он повел бедрами и почти не ощутил боли в разрезанном боку.
— Да, черт, да, я хочу этого.
Ненастоящий Блэй съехал в кресле немного вниз, чтобы шире расставить колени, и черные джинсы натянулись на его бедрах, а ширинка затрещала по швам. И… о да, парень принялся основательно ласкать себя, одна сторона груди и работающее плечо напрягались и расслаблялись от его неторопливого темпа.
Куин проглотил слюну, язык с пирсингом так и чесался, до такой степени он хотел прикоснуться к этой головке и крепкому стволу. Он хотел загладить вину за все, что высказал в гневе, и секс, как показала практика, мог с успехом заменить «Бэнд-эйд».
А иллюзорный Блэй позволит ему это сделать.
Купаясь в волнах своего бреда, Куин ощутил ложное облегчение, которое пришло с прощением, не заслуженным в настоящем мире. Но, черт подери, учитывая бардак в его жизни, он воспользуется ситуацией. В этой своей фантазии он запрыгнет на воображаемый поезд под именем «Блэй», молясь, чтобы каким-то образом получилось транслировать эту связь Блэю-настоящему, когда действие лекарств окончится.
— Что ты хочешь со мной сделать? — Прошептал не-совсем-Блэй. — Куда направишь свой язык?
Да, к черту разговоры.
Куин рывком попытался сесть… иначе никак, если задался большими планами: он собирался пересечь палату, упасть на колени и хорошенько приласкать Блэя, до победного конца. И это станет лишь прелюдией к примирительному сексу, которым они будут наслаждаться следующие двенадцать-пятнадцать часов.
Так что да, он принял вертикальное положение… и это был его максимум. Желудок выдернул чеку из гранаты, наличие которой Куин не осознавал, а потом говнюк бросил снаряд прямо в легкие, взрывная волна снова уложила его на лопатки и спровоцировала рвотные позывы.