Грудная клетка разрывается от всех слов, которые хотят вырваться наружу. Я так сильно стискиваю зубы, что удивляюсь, как они не крошатся. Лия замечает, что я делаю, и поднимает брови.
— О, — произносит она и манит меня на кухню. Я иду за ней и вижу, как она достает из шкафа бутылку текилы. Потом наливает два шота, выпивает один из них и наливает ещё.
— Лучше ссориться под текилой, — объясняет она, протягивая мне стакан.
Не хочу пить. Если добавить алкоголь к тому пламени, которое и так рвется наружу, получится опасная смесь. Я смотрю на прозрачную жидкость и подношу её к губам. Если Лия хочет огня, то она его получит.
— Где Эстелла?
— Спит.
Я ставлю стакан на стол.
Хорошо.
Я подхожу к бывшей жене. Она откинулась в стуле, её ноздри раздуваются.
— Скажи мне, что ты сделала.
— Я делала множество вещей, — пожимает плечами она, пытаясь выглядеть расслабленной, — давай поконкретнее.
— Оливия.
Ее имя проносится между нами, вскрывая старые раны и разбрызгивая кровь по комнате. Лия в ярости.
— Не произноси это имя в моем доме.
— Это мой дом, — спокойно отвечаю я. Лия бледнеет. Проводит языком по зубам и медленно моргает.
— Ты знаешь Тернера?
— Да.
— И ты попросила его сблизиться с Оливией… чтобы держать её подальше от меня?
— Да.
Я киваю. Сердце ноет. Наклоняюсь над столом, чтобы подавить нарастающую ярость, прежде чем та выплеснется наружу. Я проталкиваю её вниз, сглатывая презрение, и смотрю ей в глаза. У нас с Оливией никогда не было шанса. Все это время, когда мы уничтожали друг друга, кто-то другой тоже в этом участвовал.
— Лия, — спрашиваю я, закрывая глаза. — В больнице, после того, как ты приняла эти таблетки… — мой голос надрывается. Я провожу рукой по лицу. Я так устал. — Ты была беременна?
Она задирает подбородок, и я уже знаю ответ.